Нижнебург. Облачная Фабрика
Шрифт:
Майя выпрыгнула в перевернувшйся вверх тормашками мир. На секунду она повисла в воздухе, гравитация будто задумалась в какую сторону её притягивать. На потолке в глубине длинного коридора гуляли люди, на потолке стояли столы и тумбочку, ручки в стаканчиках и стулья с резными спинками. Все было как в обычном мире, только Майя смотрела на все под необычным уголом. Она шлёпнулась на пол перевернутого мира, чуть не стукнувшись головой об тумбочку. Окружающий мир пришёл в норму, однако в висках все ещё стучало, а голова немного болела от прилившей крови.
Майя сразу поняла, что что-то не так. Внезапно у нее онемела вся левая часть туловища, а само тело стало будто в два раза тяжелее обычного. Майя попыталась пошевелить правой рукой – бесполезно. Правая нога тоже отказывалась работать. На секунду ей почудилось, что она чувствует в своем теле второе сердцебиение и чужое дыхание по соседству. Но это было глупо, потому она отогнала всякие мысли об этом. Из-за полотна света девочка не могла разглядеть кончик собственного носа. Левой рукой она нащупала правый бок и из-за всех сил его ущипнула.
– Шестивалентный плураний, больно же! – завизжал чей-то девичий голос с той же онемевшей правой стороны. Пронзительно громко и над самым ухом.
Постепенно полотно света рассеялось, хотя в глазах все еще кружили и скакали темные пятна, но очертания и силуэты всего вокруг начинали приобретать четкий контур. Майя повернула голову вправо. Девочка бы грохнулась в обморок от увиденного, если бы правая нога не удержала, а правая рука не сбалансировала равновесия.
Половина тела Майе больше не принадлежала. Майя будто срослась воедино с другим человеком. У нее появилась вторая голова и, кажется, третья рука в районе поясницы. Майя в состоянии глубокого шока уставилась на свою соседку по телу.
Ржавые кудри обрамляли лицо сердечко соседки. Волосы выбивались из пышного конского хвоста и, казалось, жили своей жизнью. Слегка пухлые щечки и дерзко вздёрнутый курносый нос с вызовом смотрели на окружающих.
Тело и одежда Майи и курчавой срастались воедино. Простая голубая толстовка Майи перерастала в длинный плащ кардиган, снаружи он переливался изумрудным, фиолетовым, синим и розовым – будто пятно разлитого бензина. Майя получше пригляделась к плащу поняла, что переливается не ткань, а панцири жучков, словно паетки пришитые с внешней стороны костюма.
Взгляд курчавой чем-то напоминал хорька. Нетерпеливый, порывистый, не иначе в голове девушки всегда зрели бунтарские планы, идущие наперекор воли окружающих.
Девушка в ответ тоже уставилась на Майю, но выражение лица у неё не было таким шокированным, скорее озадаченным. Ее ржавые брови сползлись к переносице, она мысленно подбирала в адрес Майи ругательство покрепче.
– Летучее соединение яргония! Ты что не видела, что я перехожу через барьер! Ты хоть знаешь, как сложно усыпить бдительность охраны!
Майя не знала, что ответить. Не успела она собраться с мыслями, как услышала шаги. К ним направлялась девушка, явно чем-то раздосадованная. Она была одета в белый костюм: юбка-карандаш и пиджак. На её голове сидела пилотка, как у стюардессы. До самого пола спускалась темно-русая коса, а на правом отвороте значилась табличка «Варвара грей Перелётова»:
– Не понимаю, что должно быть сломано. Я проверила три раза – барьер раб…
Только сейчас она заметила, что разговаривает не с курчавой, а с двумя девочками, сросшимися в одно тело.
– Эээээ…
Курчавая не стала дожидаться, когда до Варвары грей Перелётовой дойдёт, что её пытались обмануть. Курчавая рванула бегом, спотыкаясь о вторую ногу, которая принадлежала теперь Майи.
– Шевели рукой и ногой!
Не успела Майя что-либо сообразить, как они преодолели все двери и коридоры, направляясь к дубовой двери, ведущей на улицу.
– Закутайся теплее в шарф!
Майя кое как левой рукой обмотала шарфом курчавой свою шею, и они выскочили из здания на улицу.
На улице дождь лил стеной. Под ногами маленькие лужи сливались в большие, образуя целые моря и озера. Каждый горожанин, закутавшись в шерстяное пальто и шарф шлепал в резиновых сапогах по тротуарам и поребрикам, под мышкой сжимая три зонтика, не считая того, что раскинулся над головой. Зонтики не спасали, также, как и непромокаемые плащи. Фонарщики со стремянками бегали о от одного потухшего фонарного столба к другому, зажигая потухшие огни. Около стеклянных витрин магазинов, бутиков и пекарен стояли постройкой смирно лодочники с большими надувными лодками. Они уверяли каждого несущегося мимо прохожего, что скоро грянет наводнение и лодка – вещь первой необходимости.
Курчавая, не предупредив Майю ринулась вперёд по мокрой улицы без плаща, без зонтика и даже без лодки. Не успев добежать до конца улицы они промокли до нитки.
Между домов на мгновение появился просвет, извивалось кривое русло реки, если её можно было назвать рекой. От реки клубами поднимался пар, а сама река то и дела булькала, как закипающий на плите суп Агнии Францевны. На гранитной набережной стояли указатели «Кипяточных рыб не кормить, в реку Аквопрак сломанные зонтики не бросать!».
Впопыхах Майя глянула наверх, но вместо ожидаемого каменного потолка большой пещеры увидела лишь серое затянутое непроглядными тучами небо. Где-то вдалеке над крышами трехэтажных каменных домиков виднелись высокие кирпичные трубы-великаны. Казалось, они и были причиной столь густых облаков и столь проливного дождя.
Внезапно Майя услышала тяжелое гудение, а через минуту заметила, что здания, находящиеся по обе стороны улицы, медленно сдвигаются по направлению друг к другу, перекрывая улицу. Прохожие стремительно бросились в рассыпную, не желая быть раздавленными двигающимися домами.