Нижние Земли

Чупрасов Владислав

– Хоть сестра и не захотела жить нашей жизнью, смерть нас всех уравнивает. Она пришла в эту жизнь цыганкой и ушла ею. Да, это наши обычаи.

Агнешка облизнула пересохшие губы. Она сразу поняла, что они совершенно ничего не знали про своего комиссара – конечно, Ружа была им совсем недолго, и у них просто не было возможности что-либо выяснить.

– Почему она не захотела?

Цыганка полоснула ее скальпельно-острым взглядом. Агнешке даже захотелось отступить, но она сдержалась, выпрямив спину и вскинув подбородок.

– Потому что она была ведьмой.

– Что плохого

в ведьме-цыганке? – недоуменно переспросила Агнешка.

Женщина скривилась.

– С тех пор, как мы приняли христианство, мы отказались от магии. Можно быть или цыганкой, или ведьмой. Она выбрала сложный путь.

Цыганка уже отвернулась от нее, а Агнешка, кутаясь в пиджак, пробормотала:

– Но она пыталась быть цыганкой. Пару лет пыталась. Жаль, не смогла. Может, была бы сейчас жива.

Цыганка неприязненно дернула плечом и ничего не сказала.

Могилу зарыли, и грузчики начали водружать черный плоский памятник. На нем – светлыми росчерками – была изображена Ружа в полный рост. В обычной своей пышной юбке, куртке, с растрепанными волосами, в окружении облаков и деревьев.

– Она здесь какая-то... довольная, что ли, – прошептал над плечом Агнешки Ларс.

– Умиротворенная, – расшифровал Бернар.

Агнешка только кивнула.

Абелю казалось, что ему вот-вот должен кто-то позвонить. Он курил одну сигарету за другой и то и дело поглядывал на экран мобильного. Может, позвонит Даан и бодрым голосом заявит, что больной ждет свои апельсины. Или сам Инспектор соизволит дать о себе знать и скажет... хоть что-то.

Телефон молчал, Абель задумчиво крутил его в руке.

Хотя в Абеле и не было ни капли магии, цыгане не были ему рады. Они, пожалуй, предпочли бы, чтобы никто из тех, с кем была связана жизнь Ружи в последние годы, не появился на кладбище. Но запретить не могли. Да их бы и не послушали.

Кто-то практически неслышно подошел и встал рядом – Абель заметил фигуру боковым зрением.

– О, – немного удивленно поприветствовал он Леджервуда.

– И тебе привет, – ответил оборотень, пряча руки в карманы толстовки.

Конечно, на дворе стояло лето – но это было обычное маардамское лето, и в любой момент мог пойти дождь. Холодно не было, но ровно до того момента, как поднимался ветер с моря.

– Можно?

Леджервуд, не дожидаясь разрешения, забрал у него только что прикуренную сигарету и затянулся сам. Абель терпеливо ждал.

– Чего? – спросил Леджервуд, хотя Абель молчал и не подавал никаких знаков.

Видимо, ему хотелось поговорить.

– Твои пришли.

Абель кивнул головой в сторону оборотней. Даже если они заметили появление своего бывшего начальника, то виду не подали.

– Они уже не мои, – ответил Леджервуд.

– Ладно, – Абеель кивнул, скорее самому себе, чем кому-то еще. – Марк, что случилось? Я нихрена не понимаю. Как будто был целый децернат, а потом взял и исчез. Растворился.

Леджервуд хмыкнул. Видимо, ему понравилось это сравнение.

Он вытянул руку из кармана и начал загибать пальцы.

– Наш комиссар трагически погиб, на его место прислали другого. Оставшийся комиссар свихнулся на почве того, что к нему прицепилась какая-то демоническая херь, принявшая облик Кристо – и начал целенаправленно убивать жителей города. И все это – для того, чтобы открыть врата в бездну. Может, он хотел как лучше – оживить своего напарника и все такое, а получилась херня. Врата мы закрыли – вроде бы, так что если через пару лет не начнется новая мировая война, значит, можешь прислать мне имейл с благодарностью.

Абель задумчиво пошевелил носом. Побаливали пазухи, и сырой соленый морской ветер не приносил никакого облегчения.

– Трое комиссаров погибли, так?

– Тела Тео не нашли, – мрачно пояснил Леджервуд.

– Где остальные? Куда ты делся?

Леджервуд пожал плечами и бросил под ноги недокуренную сигарету.

– Конечно, это не твое дело, но хоть кто-то должен знать правду, так? Слухов сейчас и так хватит.

Абель кивнул, ничуть не обидевшись.

– Может, ты не знаешь, но в проект социализации оборотней меня привел Тео. И в децернат потом тоже. Я не знаю, чье это решение, но могу его понять – протеже маньяка на государственной службе ни одной предвыборной кампании еще не помог. Мне предложили два варианта – уволиться или запросить перевод в Первый децернат.

– Ты уволился?

– Нет, запросил перевод, – Леджервуд с вызовом посмотрел на Абеля. – Работаю в дежурной полиции, завел себе девушку. Она не знает, что я оборотень, и думает, что у меня собака. А у нее аллергия – жду вот, когда скажет мне что-то вроде «или я, или твоя псина».

Леджервуд невесело усмехнулся.

Абель смотрел на него и не мог понять, что чувствует.

– Мама не говорила, что ты работаешь у нее.

Леджервуд пожал плечами.

– И что дальше? – спросил Абель. – Дежурная полиция и постоянная девушка? Серьезно?

– Да нет, – Леджервуд неопределенно махнул рукой. – Меня пригласили на работу в Херцланд. Наверное, поеду.

Абель понимающе кивнул. В этом была определенная логика.

– Мне в последнее время что-то кажется, что я притягиваю неприятности.

– Мне раньше казалось, – ответил Абель, – что это Кристенсены притягивают неприятности. А потом понял, что они их создают.

– Что ты хочешь сказать? – Леджервуд нахмурился.

Абель махнул рукой.

– Не знаю.

– Ладно, – Леджервуд спрятал руки в карманы. – Давай, удачи тебе.

И, снова не дожидаясь никакой реакции от Абеля, Леджервуд направился к выходу.

Абель задумчиво смотрел ему вслед, когда вдруг зазвонил телефон.

– О, – сказал он в трубку.

– Ну что, – поинтересовался бодрый голос. – Где мои апельсины?

Гравий почти не хрустел под подошвами Марка. Наверное, это был какой-то особый кладбищенский гравий, бесшумный. Специально для того, чтобы не тревожить покой мертвых.

Зато этот гравий был очень красивым: переливался в лучах нежаркого солнца разными оттенками. Марк даже залюбовался, пока шел к воротам – не поднимая головы, чтобы ненароком не встретиться взглядом с кем-то из оборотней.