Нижние Земли
Шрифт:
Магнус не вернулся из экспедиции.
Свен зябко взял себя за плечи – за несколько сотен лет он так и не избавился от некоторых человеческих привычек, хотя и не чувствовал ни холода, ни жары, ничего того, что привносит в существование обычного человека неприятные переживания. И – как Свену думалось до сих пор – от других переживаний, вызванных не внешними обстоятельствами, но чем-то, спрятанным в самой глубине его небьющегося сердца, он тоже давно был защищен.
Эти надежды тоже оказались напрасными.
Подождав под козырьком замка до рассвета, с первыми лучами солнца Свен
Свен сел на самом краю скалы, круто обрывающейся в море, и свесил ноги. Подобрал несколько кусочков гальки, бездумно покатал их между ладонями и принялся по одному кидать вниз, отстраненно наблюдая за тем, как они плюхались в воду.
Когда первая горсть закончилась, он набрал еще одну, но кидать повременил.
– Я почувствовал вас еще энное время назад, – сказал он, обращаясь к морю. – Можете не таиться больше.
За его спиной заскрипели шаги. Обошедший его по кругу человек остановился на некотором расстоянии и покашлял.
– Когда это случилось? – спросил Свен, нисколько не сомневаясь, что его поймут правильно.
И раздавшийся голос – не забытый даже спустя пятнадцать лет – его не разочаровал.
– Мистер Джеймисон умер на пути домой из экспедиции, – негромко ответил инспектор МакСуини.
Свен кивнул и кинул очередной камешек вниз.
– Мы похоронили его с почестями прошлым летом, – сказал МакСуини.
Как раз в то время, когда Свен шатался по Сараево.
– Я не успел, – глухо сказал Свен, высыпая камешки из ладони на землю рядом с собой.
– А вам-то что за печаль, мистер?
Свен дернул головой, как от удара, и поднял голову, впервые за их недолгий разговор посмотрев на инспектора. Тот стоял, крепко упершись ногами в скалу, и глядел на Свена сверху вниз. За пятнадцать лет МакСуини почти не изменился, разве что под его носом теперь красовались рыжие, тронутые заметной сединой усы.
– Я был другом Магнусу, – наконец подобрав, как ему казалось, нужные слова, мягко ответил Свен.
– Нет, мистер, вы не поняли.
МакСуини шагнул ближе и наклонился к Свену.
– Вас никак не касаются людские дела, – выговорил он ясно и четко, следя за тем, чтобы Свен услышал и понял каждое его слово. – И не должны касаться. Вы все еще сидите здесь только потому, что мистер Джеймисон хорошо к вам относился, а мы чтим его память. Но терпеть здесь нелюдь мы не станем.
Может, тому был виной смурной свет зимнего солнца, может, Свену просто почудилось, но на самом донышке глаз МакСуини он увидел отблеск того самого пожара, от которого бежал, укрытие от которого надеялся обрести здесь.
– Ты мне угрожаешь? – тихо спросил Свен.
МакСуини улыбнулся – под усами на миг показались мелкие зубы.
– Мы не хотим видеть здесь всяких... – он неопределенно махнул рукой. – Так что вам лучше поскорее убраться с острова. Уж что-что, а справляться с нечистью мы умеем.
Свен стремительно поднялся и шагнул ближе к еле успевшему выпрямиться инспектору. Тот смотрел – как и пятнадцать лет назад – без испуга, явно чувствуя себя в полном праве так говорить с тем, кто мог свернуть ему шею одним движением руки.
И Свен отступил, чувствуя где-то глубоко внутри себя слабый отголосок того, что можно было бы назвать страхом, если бы Свен вообще был способен чувствовать страх.
– Я бы хотел перед отъездом побывать на могиле Магнуса, – следя за голосом, сказал он.
– Только потому, что мистер Джеймисон к вам хорошо относился, – повторил МакСуини. – Его могила на заднем дворе замка. А потом сразу уезжайте, иначе...
Не договорив, он развернулся и ушел, давя ногами успевший схватиться коркой снег на своих следах.
Вопреки предостережениям полицейского, Свен не только посидел немного возле небольшого бугорка с добротным деревянным крестом без таблички – видимо, не было нужды обозначать того, кто покоится под ним, – но и в прошелся по опустевшему замку, прислушиваясь больше к самому себе, чем к тому, что его окружало. Да и что бы привлекло его внимание в пустых комнатах, пронизанных затхлостью, которую не мог перебить даже мороз?
Перед тем как окончательно – и уже навсегда – покинуть замок, Свен задержался в гостиной, где они с Магнусом проводили вечера в то, давно прошедшее время. Посидел немного в еще крепком, хотя и отчаянно скрипучем кресле, глядя на пустой камин. И уже поднимаясь, действуя больше машинально, чем осознанно, прихватил со столика покрытое толстым слоем пыли Евангелие, обложку которого сразу узнал. Именно его Магнус неизменно брал во все свои путешествия, утверждая, что оно хранит его от любых опасностей.
Не уберегло только от старости.
Книгу Свен баюкал в ладонях, сидя в небольшой каюте усердно пыхтящего парома, на котором он покинул так негостеприимно встретивший его остров. Где-то на середине пути он все же решился открыть Евангелие, прошедшее вместе с его другом многие годы и мили, – и почти не удивился, когда книга раскрылась сама, подставляя сложенный в несколько раз листок, по цвету почти не отличающийся от страниц.
Любезный мой друг, – начиналось это послание, – здесь я должен был бы написать какую-нибудь чушь, начинающуюся со слов «если ты читаешь эти строки», но мы с тобой достаточно долго и хорошо знаем друг друга, чтобы опустить эти ненужные банальности.
Свен невидящим взглядом уставился на стенку каюты перед собой, машинально поглаживая большим пальцем строчки, написанные знакомым до последней черточки почерком. Буквы словно ожили под его руками, отзываясь в ушах голосом, которого Свену больше никогда не доведется услышать. Он сглотнул и прокашлялся, пытаясь очистить горло от внезапно образовавшегося там кома – кома, которого не должно было быть.
Силы оставляют меня, и я вынужден торопиться, потому, думаю, ты простишь меня за то, что я перехожу сразу к делу, хотя мне и хотелось бы сказать тебе еще очень многое.