Нижние Земли
Шрифт:
Ван Тассен кивнул.
– Он не закроет. Но я советую вам держаться подальше.
– Хорошо. Пойдем.
Марк ухватил за локоть Ружу и потянул к выходу. В голове у него было месиво из мыслей и запахов. Слишком много информации – ему нужно было поделиться, но он не мог.
Марк выкурил три сигареты подряд на пороге университета, прежде чем смог собраться с мыслями и сесть за руль. Ружа его не торопила, переминаясь с ноги на ногу. Ситуация, на ее взгляд, была не просто плоха – ужасающа. Она еще после убийства в библиотеке перечитала кучу книг о заклинаниях крови. И ничего хорошего
И тут еще мальчишка, стажер... Плевок в лицо Третьему децернату. Лишний повод сцепиться с двойками.
Слишком сложно, чтобы быть чем-то очень простым.
Марк взял в руку стаканчик, оставленный им самим в машине. Отпил холодный кофе, поморщился.
– Заедем за Элис, поедем в децернат, – механически отчитался он комиссару.
Ружа кивнула.
– Что думаешь? – спросила она. – По запахам? Ну, и вообще...
Это было глупо, она знала. Марк выглядел слишком задумчивым, чтобы дать внятный ответ. Он и не дал.
– Тео, – неопределенно сказал он, хмурясь и комкая в руке полупустой стаканчик.
– Да, – вынуждена была согласиться Ружа. – Он нам очень нужен.
– Нужен... – пробормотал Марк, выезжая с университетской парковки.
Часть 6. Дежавю
В свои двадцать три года рядовой Второго децерната Маттиас Холкем считал себя практически бесполезным для службы человеком и до сих пор не понимал, за что его держат. Свою способность – нет, даже не способность, а умение – он использовал всего один раз, на вступительных испытаниях при поступлении на работу. Тогда впечатленный комиссар ван Кельц пробормотал что-то вроде «да-да, очень занятно, это нам пригодится» – и все. Великое знание о том, как можно было использовать умение Маттиаса, основанное далеко не на магии, с пользой для децерната, ушло в историю вместе с отставкой комиссара.
Хорошо хоть, к тому моменту Маттиас уже был знаком с Виллемом Имке, штатным нюхачом, и мог убедиться, что является не самым бесполезным членом коллектива.
В целом Второй децернат напоминал Маттиасу приют для сирых, убогих и бесполезных. Но только – во времена очень плохого настроения. Вот, например, как в этот день.
Маттиас пил кофе, от которого его уже тошнило, напротив сидел Виллем и курил, заполняя все пространство маленького помещения дымом. Кроме них и нескольких техников, на этой прокуренной кухоньке обычно никто не обитал – Абель, например, предпочитал курить на улице, Даан обзавелся чайником в кабинете, а Себастьян питался либо своими экспонатами, либо неземными космическими вибрациями. В общем, никто, за исключением, может быть, Абеля, никогда не видел, чтобы Себастьян что-то (кого-то?) ел.
– Взяли бы, – ворчал Маттиас, – и отправили бы кого-нибудь из троек. У них магов – хоть жопой жуй. Нет, давайте пошлем Маттиаса, который не знает куда идти, поэтому должен шариться по всем подряд забегаловкам Маардама. А еще – ну, это-то вообще не важно! – он вообще не маг, поэтому понятно, почему никакой маньяк на него не клюнет. Посмотри мне в глаза – видишь что-нибудь?
Виллем покачал головой. В глазах Маттиаса не было ни единой искорки, отличающей магов от обычных людей. Именно поэтому маньяк не был для него опасен: иллюзии, которые создавал Маттиас, были настолько натуралистичными, что никто, кроме, пожалуй, комиссаров, не смог бы его расколоть. Даже магию – ощущение, видимость магии – Маттиас мог виртуозно подделать. И все же это не было магией, это был – гипноз? Или что? Виллем этого не знал, а нынешние комиссары были слишком заняты творящимся в городе беспределом, чтобы обращать пристальное внимание на своих подчиненных.
– Да ладно тебе, – не очень активно поддержал коллегу Виллем. – Комиссары знают, что делают. Ты тоже знаешь. К тому же, ты сам вызвался.
– Да знаю, – мрачно ответил Маттиас. – Но я хочу, нет, я мечтаю выспаться. Я всю ночь шлялся по городу, а сейчас притащился сюда, чтобы... что? Зачем я сюда притащился?
– Абель хотел тебя видеть, – напомнил Виллем.
– Блин, да, – Маттиас нехотя поднялся из ставшего неожиданно уютным кресла, сунул кружку в раковину и еще немного потоптался на месте. – Что-то плохое скажет?
– А он когда-то говорит что-то хорошее? – риторически поинтересовался Виллем.
Маттиас кивнул и обреченно направился к кабинету комиссаров. Настроение, и без того не сказочное, стало еще хуже. Не в малой степени из-за того, что именно Абеля Маттиас разочаровывать никак не хотел.
В кабинете, то ли к счастью, то ли нет, обнаружился один Даан. Он сидел за своим столом, положив на него ноги и, воткнув в уши наушники, разговаривал с кем-то. Увидев Маттиаса, высунувшего нос из-за двери, Даан замахал рукой, приглашая войти.
– Да, менеер Реннинг, я вас снова услышал. Государственной важности дело. Да. В следующий раз звоните ван Тассену, ладно? А лучше шлите телеграмму.
– Хамите гостям из Херцланда, комиссар? – поинтересовался Маттиас, дождавшись, пока Даан свернет свой далеко не любезный разговор.
Даан закатил глаза.
– Задолбали они меня. Нет, он. Этот их главный у меня уже вот где, – комиссар изобразил что-то глубоко метафорическое, недоступное простому смертному. – В общем, хорошо, что ты пришел.
– Это как-то связано? – уточнил Маттиас.
Отсутствие Абеля, как оказалось, не было гарантом его спокойствия.
– Мне сказали, Абель меня хотел видеть.
– Да ну, Абель, – как-то слишком безответственно отмахнулся Даан. – Что он может нового тебе сказать? Давай, я тебе просто расскажу, что он ворчит из-за того, что ты тратишь казенное бабло на походы по барам. Типа, ты мог бы тратить меньше установленной суммы, желательно, раза в три. А мог бы вообще не тратить – тогда он был бы просто счастлив. А уж если бы ты еще и деньги сюда приносил...
Маттиас помрачнел.
– Как будто мне сильно этого хочется.
– Ладно, не бери в голову! Тем более что, возможно, сегодня твой последний поход.
– Сегодня? – тоскливо протянул Маттиас. – Я вообще-то не спал больше суток, и я очень-очень-очень хочу пойти домой.
– Очень-очень-очень, – задумчиво повторил за ним Даан, запуская пальцы в свои и без того не очень расчесанные волосы, – очень пойди, раз очень хочешь. Я имею в виду, сейчас идешь домой, поспишь часов до четырех, а к шести поедешь... знаешь, куда? Угадай!