Нижние Земли
Шрифт:
– Смотреть футбол одному – плохая примета, – не унимался чрезвычайно общительный бармен. – За кого болеешь?
Маттиас перевел взгляд на телевизор, где две команды уже выстроились на поле и внимали неофициальному гимну Фламандии. Те, что еще и подпевали, были одеты в красное.
– За наших, – ответил Маттиас и, не удержавшись, все-таки спросил: – А вратарь-оборотень – это не против правил?
– Не, – отозвался бармен, профессиональным жестом натирая пивную кружку изнутри. – Это модная тенденция. А кто ей не следует – тот дурак, можно было бы хотя бы уравнять
– А кто не следует?
– Наши, – ответил бармен, подозрительно посмотрев на Маттиаса.
Маттиас неопределенно пожал плечами. Во времена всяческих чемпионатов количество фанатов, не знающих не то что вратаря, но и центрального нападающего, увеличивалось в разы.
На экране телевизора появился вращающееся мультяшное изображение Кубка Нижних Земель, после чего красные и синие маленькие фигурки слились для Маттиаса в единое целое. В Кубке Нижних Земель, насколько он знал, принимали участие четыре сборные, представляющие разные регионы страны – даже маленькие герцогские территории выставляли свою команду. Только одна нижнеземельная сборная (в некоторых странах две или даже три, в зависимости от набранных очков) выходила в следующий этап – Кубок Европы. И лишь пять лучших сборных Европы уже отправлялись покорять Кубок Мира.
Маттиас иногда смотрел матчи Кубков, когда работы не было, а комиссары с Бенедиктом занимали все компьютеры, чтобы насладиться игрой. Виллем тоже был заядлым болельщиком – вот и Маттиасу приходилось.
Бармен же наоборот, внимательно следил за происходящим, иногда цокал языком и качал головой.
– Вообще-то, – в какой-то момент заметил он, – мне понятнее херцландский футбол. Ваш футбол – вещь довольно, ну, специфическая. Слишком много людей, слишком мало дела.
Маттиас недовольно покосился на бармена. Даже не являясь фанатом футбола, он не был готов позволить кому-либо негативно отзываться о сборных своей страны. Бармен, кажется, и не собирался наезжать, а Маттиас уже недовольно насупился.
Вдруг по рукам побежали мурашки, светлые волоски встали дыбом.
Маттиас решительно ненавидел, когда в его сторону направляют магию. У него, можно сказать, была аллергия на такие штучки.
Почесывая локоть, Маттиас медленно обернулся на стуле, пытаясь выловить в толпе хоть чей-то взгляд. Перед глазами плясали разноцветные блики – так он видел то, что сам показывал другим.
Маттиас буквально чувствовал на себе чужую магию и чужой интерес. Стараясь успокоить участившееся сердцебиение, дышал глубоко и размеренно.
– У меня через десять минут закончится смена, – неожиданно сказал бармен, улыбаясь ему. – Я могу присоединиться к тебе, посмотрим вместе.
Маттиас подумал немного и все-таки кивнул. Бармен улыбнулся и отвернулся.
Липкий интерес на какое-то время пропал, дав Маттиасу вздохнуть спокойно. Кое-как в голове улеглись и мысли: если это не ненавязчивая попытка флирта, что вряд ли, то кто-то только что проверял его на наличие магии. Маттиас сделал все мог, создал лучшую иллюзию из тех, что когда-либо делал. Самую сложную – потому что не знал, на кого ее направить и потому что делал невозможное. Демонстрировал то, чего в нем совершенно не было – магии.
Как-то незаметно подошел и остановился рядом бармен, облокачиваясь на стойку.
– Конрад, – он протянул руку, увешанную браслетами из кожи и серебра.
Маттиас пожал протянутую руку:
– Мэтт.
Конрад взобрался на высокий стул, и заступивший бармен из новой смены принес ему что-то мутно-голубое в высоком стакане.
– Ого, уже забили, – прокомментировал Конрад волну эмоций.
– Ага, – неопределенно отозвался Маттиас, прекрасно понимая, что если сейчас Конрад спросит, кому забили – это будет провал.
А уж если спросит, как фамилия игрока, забившего гол...
Но Конрад ничего не спросил. Он потягивал свой напиток, отрывая взгляд от телевизора только для того, чтобы с интересом покоситься на Маттиаса. Маттиас ворочал тяжелыми мыслями в голове: он много раз читал дело о ведьмах, которое он так бездарно пропустил за допросами несговорчивых упырей. Очень много: даже некоторые имена въелись в память. Каков был шанс, что это – простое совпадение? Что парнишка, которого едва не арестовали, и есть их загадочный маньяк? Что ведьмы и жертвы как-то связаны между собой?
Маттиас отказывался верить в такие совпадения.
В конце концов, даже если он ошибется – то что ему будет? Да, будет стыдно, да, будет выговор от Абеля... на этом, пожалуй, все.
Маттиас подтолкнул Конрада локтем.
– Долго они там еще играть будут?
– Ну да, еще первый тайм не закончился, – ответил Конрад, понимающе улыбаясь.
Маттиас жестом фокусника извлек из кармана телефон, поднялся со стула и поманил Конрада за собой. Тот быстро допил коктейль и нагнал его уже на улице.
Маттиас набрал номер Абеля и, дождавшись сдержанного «алло», выпалил:
– Мама! Я сегодня ночевать дома не буду, останусь у Джесса, мы будем готовить лабораторные по физической магии. Да, хорошо, тебе от него тоже. Целую!
Маттиас сбросил вызов, наслаждаясь одной фантазией о том, как выглядело лицо Абеля, когда он слушал все, что ему говорит подчиненный, и помахал мобильным в воздухе.
– Ну что, кажется, я сегодня свободен.
– По физической магии, говоришь? – задумчиво спросил Конрад, кутаясь в кожаную куртку.
– Ага, – ответил Маттиас. – А ты маг?
– Я не практикую. Но из физической магии могу что-нибудь вспомнить.
Маттиаса передернуло от улыбки бармена. Мало того, что к вечеру сильно похолодало, так еще и по телу прошла мерзкая дрожь. Кажется, Конрад снова проверял его, но в этот раз Маттиас знал, куда направить свою иллюзию.
– Мама, – проворчал Абель.
Даан не отреагировал, слишком занятый разговором с дежурным техником – тот явно не очень хорошо понимал, чего хочет от него комиссар и что значит «собирай опер-группу, ловим маньяка». То ли маньяков развелось слишком много в Маардаме, то ли Даану в очередной раз повезло, и именно сегодня на дежурство заступил самый неопытный из подчиненных Себаса.