No Featherbed for Me
Шрифт:
– О да. Кажется, там собрались все, включая и твой дом. Все леди буквально падали в обморок при виде Брандона Старка, называя его диким волком.
– И ты тоже?
Лицо Леморы вмиг погрустнело, когда она призналась:
– Я предпочитала твоего отца.
– Ты знала моего отца? – ахнула Арья.
– Я знала их всех, моя дорогая. Твоего отца, твоего дядю, Роберта Баратеона. Однажды я даже встретила Кейтилин Талли. Мы тогда едва вышли из детского возраста, играя в игры, правил которых не понимали. И, конечно, после Харренхолла, весь Вестерос знал о Лианне Старк. Никто не знал
– Все говорят, что я на нее похожа.
– Правда? – Лемора наклонила голову, размышляя. – Ты выглядишь как она, это точно, но Лианна… Она была дикой, но в ней была мечтательность, которой нет в тебе. Тебе передались практичность и интуиция Неда, и как раз этого Лианне не хватало.
– Если ты была одной из леди Элии, откуда ты можешь так хорошо знать мою тетю?
– Это часть истории. Как я уже говорила, после Харренхолла, Элия знала, что Рэйгар хотел Лианну Старк. В их браке не было любви – уважение и привязанность, да, но никакой страсти. И Рэйгар настаивал на третьем ребенке, которого Элия не смогла бы выносить. Когда он рассказал Элии, что собирается жениться на Лианне, как это делали древние короли Таргариены, единственное, о чем она его попросила, это дать ей обещание, что Эйгон будет стоять выше любого из сыновей Лианны.
– Постой… Элия обо всем знала?
Лемора вновь кивнула.
– Элия и Рэйгар по-своему любили друг друга, но Элия была готова на все ради своих детей. Она могла терпеть унижение второй королевой, если это означало безопасность для них, и она доверяла Рэйгару.
– Но если Элия знала, и Лианна уехала с ним добровольно, тогда почему…
– Потому что это должно было оставаться тайной, пока они не поженятся, и пока Лианна не забеременеет. Никто не ожидал, что Брандон Старк отправится в Королевские земли за головой Рэйгара, никто не ожидал, что Безумный король сожжет Рикарда Старка заживо. И уж точно никто не ожидал, что Джон Аррен, самый миролюбивый из людей, созовет свои знамена, – она смотрела ей прямо в глаза. – Восстание не пощадило никого.
– И как это связано с Грифом?
– Я подвожу к этому, дорогая. Мои родители настояли на том, чтобы я вернулась в Дорн, но Элия оставалась заложницей Красного замка. Я умоляла оставить меня подле нее, но затем обнаружила, что беременна. Как только мой брат об этом узнал, он тут же отправил меня в Дорн, заставив меня поклясться, что я никогда не назову имени отца ребенка. В ночь перед моим отъездом, Элия пришла в мою спальню с Эйгоном на руках и попросила забрать его, чтобы он был в безопасности на случай, если Рэйгар падет. Она объяснила, что Паук нашел ребенка, похожего на Эйгона, который займет его место до конца войны. Она не могла отправить Рэйнис со мной, ведь она была слишком взрослой, и люди бы заметили подмену. Так что я сделала то, что делала всегда – исполнила волю женщины, которая должна была стать моей королевой.
На мгновение Арья не могла дышать, пока ее сознание складывало все части рассказа Леморы воедино. Наконец, еле-выговаривая слова, она произнесла:
– Гриф – выживший Эйгон Таргариен?
– Шестой его имени, - подтвердила Лемора.
Арья долго сидела молча, стараясь переварить все то,
– Что случилось с твоим ребенком? – неожиданно для самой себя спросила Арья, все еще не придя в себя после услышанного.
– Она осталась с моими родителями, которые признали ее как свою. Моя мать родила мертвую девочку незадолго до того, как родила я, и мы просто притворились, что все было в точности наоборот. Даже ее отец думал, что она умерла, но это было к лучшему. Он только что женился, и это бы подпортило ему репутацию. А затем, когда Роберта провозгласили королем, я забрала Эйгона и отправилась в Пентос.
– И как объяснили твое исчезновение?
– Все подумали, что я убила сама себя от горя. Единственными, кто знал правду обо мне и Эйгоне, были мои родители, и они не рассказали бы ни единой душе.
Арью мгновенно осенило.
– Ты Эшара Дейн.
– Я была, однажды, - призналась она с усталостью в сиреневых глазах, - но я была септой Леморой большую часть своей жизни, так что кто же я на самом деле?
– Если ты Эшара, значит Аллирия твоя дочь, – в животе неприятно заныло. – Кто ее отец?
– Ты сама знаешь, кто, – она тяжело вздохнула.
Арья вскочила с постели, расхаживая туда-сюда по скрипящему полу, прежде чем окончательно запуталась в собственных мыслях.
– Если Аллирия Дейн – ребенок, рожденный тобой от моего отца, тогда кто же мать Джона? Все всегда говорили, что это была ты!
– Ты действительно хочешь знать, Арья? Подумай, - убеждала ее Эшара, - потому что ты никогда об этом более не забудешь.
– Что может быть хуже того, что ты мне только что рассказала!?
С сожалением на красивом лице, Эшара рассеянно кивнула.
– Нед прибыл в Звездопад, чтобы вернуть мне Рассвет, однако он принес с собой еще и новорожденного ребенка. Я вызвала кормилицу Виллу, чтобы приглядеть за ним, пока мы с Недом разговаривали. Он видел Эйгона и узнал о том, что я сделала, но сам еще не отошел от того, что Ланнистеры сделали с Рэйнис и Элией. Я начала объяснять ему все с самого начала, просила не рассказывать Роберту, но, неожиданно, он заплакал. Я была ошеломлена, но затем он признался мне, что это было дитя Лианны, третий ребенок, которого так желал Рэйгар.
Арья почувствовала головокружение, сидя на самом краешке стула.
– Он поклялся Лианне, что защитит ее сына, чтобы он смог прожить счастливую жизнь вдали от Железного Трона. У него была типичная внешность Старков, ни капли от Рэйгара, но Эйгон… Нед пообещал, что никогда не расскажет никому о нем, если я сохраню секрет Джона, а затем он вернулся на Север к твоей матери.
– Вот почему он никогда не рассказывал Джону, – Арья размышляла вслух, – это было слишком опасно.
– Арья, ты должна понимать…