Ночь Безумия
Шрифт:
– Народ Этшара! Я Фаран-Чародей, что был некогда главным советником лорда Азрада-Сидня! Вокруг меня вы видите других чародеев, ваших друзей и соседей, сыновей и дочерей, матерей и отцов, изгнанных из своих домов недоверием!
– Моего сына тут нет! – крикнул из толпы старик, и Ханнер узнал его – это был тот самый настырный старикашка, что двое последних суток простоял у ограды, пялясь на дом. – Вы похитили его!
Фаран повернулся взглянуть на старика, потом продолжал:
– Кое-кто из вас считает, что мы, чародеи Этшара, в ответе за исчезновения в Ночь Безумия. Даю вам
– Лжец! – крикнул старик.
На сей раз Фаран не удостоил его даже взгляда.
– Мы пришли сюда сегодня просить лорда Азрада, просить всех вас простить тех из нас, кто совершил преступления в Ночь Безумия, когда неведомыми силами был обрушен на нас дар чародейства. Мы пришли сказать, что большинство из нас не участвовали в беспорядках, мы не похищали ваших детей и соседей и, несмотря на то что обрели магическую силу, остались такими же людьми, как и вы. В нас не больше нечеловеческого и злобного, чем в ведьмах или волшебниках. Лорд Азрад повелел отправить нас в ссылку; мы отказались уходить, ибо считаем сей приговор несправедливым. Мы ничем не заслужили изгнания. Мы пришли сюда просить лорда Азрада переменить свое решение и искренне надеемся, что он так и поступит.
Слова Фарана перекатывались над площадью и отдавались от окружающих ее зданий. Пока он говорил, ни один другой звук не нарушал тишины.
– Впрочем, – продолжал Фаран, – я знаю лорда Азрада. Я работал с ним долгие годы. Он может заупрямиться. Может отказаться выслушать нас. Говорю вам здесь и сейчас, услышьте и запомните: даже если лорд Азрад не отменит своего повеления, мы все равно останемся в Этшаре. Это наш дом. Мы будем драться за право жить в нем. Мы очень постараемся не причинять никому зла, по останемся здесь, чего бы это ни стоило. Я хочу, чтобы все вы осознали это. Надеюсь, все удастся решить без кровопролития, но мы готовы и драться, а если понадобится, то и убивать.
– Дядя! – не выдержал Ханнер.
– Если нас вынудят драться, – продолжал Фаран, – то знайте: мы с радостью примем любого, кто придет биться на нашей стороне, будь то чародей, волшебник, солдат или простой горожанин. Более того, мы знаем, как обучать чародейству, как передавать дар, полученный той ночью. Любой, кто присоединится к нам, пожелай он только, станет одним из нас!
– Дядя!.. – Ханнер в тревоге огляделся. То, что они могут творить новых чародеев, – весьма ценный секрет, стоило бы поберечь его и использовать как довод при переговорах с правителем.
Мысль, что они способны создать сотни новых чародеев, может повергнуть лорда Азрада в еще больший ужас.
Впрочем, возможно, именно этого дядюшка и добивается, с горечью подумал Ханнер. Несмотря на все, что он тут наговорил, он вполне способен замыслить сместить правителя, быть может, и убить его. Заявление, что при необходимости они станут убивать... Теоретически власть над жизнью и смертью принадлежит правителю и Гильдии магов, и никому больше. Фаран присвоил ее. Кто знает, не собрался ли он присвоить и все остальное? Ханнер знал, дядя всегда стремился к власти, всегда считал, что город заслуживает большего, чем ленивый толстяк
Это, возможно, и было его попыткой устроить тот самый переворот.
– А теперь мы отправляемся поговорить с правителем! – Руки Фарана упали, и он снова зашагал ко дворцу.
– Давай! – рявкнул кто-то, и в чародеев полетели копья – чтобы, не причинив никому вреда, соскользнуть по незримой стене. Солдаты шагнули вперед, преграждая путь, – их отмели в стороны шагавшие по обе стороны от Фарана Кирша и Варрин.
Ханнер не обращал на все это внимания: он не сомневался, что со стражниками чародеи совладают. Он рванулся вперед, вслед за дядей, окликая его на бегу.
Фаран обернулся, но шага не замедлил.
– Дядя Фаран, – негромко спросил Ханнер, – ты намерен захватить власть в городе?
Фаран быстро огляделся и лишь потом ответил:
– Скажем так, я обдумывал подобную возможность.
– Лучше не надо, – сказал Ханнер. – Захватить власть ты скорее всего сможешь – но вот сможешь ли удержать?
– А почему нет? – Фаран махнул в сторону солдат. – Им нас не остановить.
– Есть и другие силы, – отметил Ханнер. – Гильдия магов может спокойно принять вас как новых своих членов, вроде волшебников, колдунов и ведьм, но как правительство города?.. Ты же знаешь – они этого не допустят.
– Пока что бороться с нами у волшебников что-то не очень получается, – хмыкнул Фаран. Они как раз подходили к мосту. Стражников, что обычно стояли там, не было. Либо их послали на подмогу солдатам на площади, либо они решили, что падать в воду еще менее приятно, чем на камни площади, и сбежали, чтобы не оказаться придавленными к ограде или сброшенными в ров.
– Эти? – фыркнул Ханнер. – Они – пустое место, и ты это знаешь. Таких волшебников правитель нанимает для всяких пустячных дел. Никого из магов постарше – Итинию или других – я что-то на улицах не заметил.
– И все равно я уверен: с Гильдией мы справимся, – заявил Фаран. – Заключим с ними соглашение о разделе власти...
– Сомневаюсь, – возразил Ханнер. – Не думаю, чтобы они так уж стремились к власти. Но даже не говоря об этом, дядя, по-моему, ты упускаешь нечто весьма важное. Все твои планы рассчитаны на чародейство, так?
– Да, разумеется, – кивнул Фаран, – это все, что у нас есть.
– А чем больше вы им пользуетесь, тем сильнее становитесь.
– Именно.
– А чем сильнее вы становитесь, тем больше вас одолевают кошмары.
Фаран заколебался. Теперь он смотрел на Ханнера, а не вперед, на запертые двери дворца.
– А если вы становитесь еще сильнее, – безжалостно продолжал Ханнер, – то начинаете слышать зов, и чем больше ваша сила, тем притягательнее он звучит. А если и после этого пользоваться чародейством и расшвыривать солдат, как тряпичных кукол, раньше или позже достигнешь уровня Рудиры.
Фаран застыл – но они были уже в тени дворцовой арки, почти у самых дверей, так что Ханнер не мог быть уверен, остановили дядю его слова или чисто естественная преграда. Фаран мрачно посмотрел на Ханнера.