Ночь до дедлайна
Шрифт:
– Мам, хватит.
– Ты слушай, и на ус мотай, пока своего ума нет. Ешь.
Есть мне хотелось меньше всего. Я подождала, пока доест мама, она ушла из кухни, я вылила суп и сделала себе чай, ушла в комнату. В голове был ужасающих размеров колодец, где я сидела на дне и держалась за голову, пытаясь не заорать изо всех сил.
Спать не хотелось, но я легла, укрылась с головой, открыла нашу с Мишей переписку. Казалось, что у компьютерных букв есть почерк, как будто я слышу интонацию, даже если там одно слово и точка. Я его так безумно любила, что эта любовь превращалась в мистический ужас, как будто она досталась мне по ошибке, и на самом деле, я её не достойна, и очень скоро её у меня отберут, чтобы вернуть всё на свои места. И всё станет так, как было до этого. Это казалось самым страшным.
Я набрала Мишу, с ума сходя от своей смелости, услышала его голос, растекаясь сиропом от звучащей в нём улыбки - он был рад меня слышать, по какой-то непонятной мне причине, и это выглядело тем более пугающе, как будто я вытягиваю выигрышные билеты один за другим, вопреки математической логике, и судьба вот-вот поймёт свою ошибку и заставит жестоко заплатить.
– Ты поела, всё хорошо?
– Да.
– Когда познакомишь меня с мамой?
Я молчала, боясь сказать, что в идеале - никогда. Он может обидеться.
– Алиса?
– Я здесь.
– Как прошёл день?
– К маме поехала.
– Здорово. Чем занималась? Я надеюсь, ты не работала над моим заказом всю ночь? Бойцова?
Я молчала, он поражённо выдохнул и сказал чуть менее весело:
– Ты с ума сошла, женщина?
– Я хотела тебе помочь.
– Ну не ночь же напролёт!
Я молчала. Он вздохнул и сказал:
– Алис, серьёзно. Я уже чувствую себя тираном каким-то, не делай так больше. Хорошо?
– Хорошо.
Ну вот, я опять напортачила. Хотела как лучше, получилось как всегда.
– И я тебе за это заплачу, не спорь.
– Нет…
– Алиса, я тебя не в рабство взял. Работа - это работа, она заканчивается в офисе, а отношения - это другое. Ты меня поняла?
– Да. Спокойной ночи, уже поздно.
Я положила трубку и зажала ладонью рот и нос, чтобы не издать ни звука - всё плохо, это случилось, он понял, что я ему совсем не подхожу…
Телефон зазвонил опять. Я выключила звук и смотрела на экран, бездумно перечитывая имя, фамилию и должность. Всё плохо. И что бы я ни сказала, будет только хуже.
Телефон позвонил ещё немного и перестал.
Пришло сообщение, я не стала его открывать. Пришло ещё одно. И ещё. Я подумала о том, что будильник на завтра не поставила, и не поставлю - если я разблокирую телефон, то увижу сообщения.
Что-то щёлкнуло по стеклу, заставив вздрогнуть, щёлкнуло ещё раз, сильнее. Я встала и подошла к окну - во дворе стояла машина, у машины стоял Миша с телефоном.
Пришло ещё одно сообщение.
В окно прилетел ещё один камень, гораздо больше. Следующим точно разобьёт…
Я пыталась представить, что будет страшнее - открыть сообщения или объяснить маме, почему мой начальник в двенадцать ночи кидает мне камни в окно. Открыла сообщения.
"Не бросай трубку, это невежливо."
"Бойцова, ты нормальная? :)"
"Или ты возьмёшь трубку, или я иду знакомиться с твоей мамой."
"Какие цветы любит твоя мама? =)"
Он стоял внизу и осматривался, как будто искал камень побольше. И вдруг резко посмотрел вверх, заставив меня покрыться мурашками, как тогда на парковке - увидел, не просто увидел, а взгляд поймал, я это спинным мозгом чувствовала. Телефон зазвонил, я взяла трубку и молча прижала к уху.
– Бойцова, у тебя всё нормально?
Я молчала, я даже о том, чтобы выйти в окно не могла мечтать - он бы меня внизу встретил, а я хотела не видеть его никогда больше, мне было дико стыдно, я даже уже сомневалась, что пойду на работу. Не смогу.
– Бойцова? Или ты сейчас спустишься, или я поднимусь. У тебя три секунды на то, чтобы ответить "да, Миша, я сейчас спущусь". Две секунды. Одна. Ты упустила свой шанс, Бойцова.
Он положил трубку, спрятал телефон и открыл дверь машины. Я думала, что он сейчас уедет, даже стало немного легче. Но он просто достал из машины букет.
У меня ноги подкосились от ужаса при мысли о том, что сейчас будет, я рванула к двери в чём была, спотыкаясь и задыхаясь, чуть не сломала ноготь об замок, распахнула дверь и рухнула Мише на грудь. Успела.
Поднимать глаза было страшно, я хотела отодвинуться, но он прижал меня к себе, пришлось стоять так. Он молчал и медленно гладил меня по спине, я постепенно расслабилась, сердце успокоилось, Миша наклонился к моей уху и шепнул:
– Всё нормально?
– Да.
Хотела сказать "отпусти меня", но испугалась, что он действительно отпустит, и не стала. Он обнял меня удобнее, протянул руку с букетом и нажал на звонок.
У меня челюсть отпала, если бы он меня не держал, я бы рухнула. В квартире раздались мамины шаги, она открыла дверь и уставилась круглыми глазами на нас обоих. И Миша жизнерадостно сказал:
– Добрый вечер. Меня Миша зовут, а вас?
– Маргарита Ильинична, - слегка дрожащим голосом ответила мама. Миша улыбнулся ещё доброжелательнее и протянул ей букет:
– Очень приятно. Это вам, - мама взяла букет, Миша взял меня на руки.
– А это - мне. Не волнуйтесь, я буквально через полчаса верну.
Мама застыла с раскрытым ртом, Миша понёс меня вниз, я чувствовала, что у меня сейчас истерика начнётся от этой картины.
Он открыл заднюю дверь, посадил меня внутрь, оставил дверь приоткрытой, обошёл машину и сел рядом со мной. Тихо сказал:
– Бойцова, приём. Я здесь. Ты можешь посмотреть на меня?
Я попыталась, он закрыл глаза и протянул ко мне руки, как будто вообще ничего не случилось, я поверить не могла.
– Ну? Я долго ещё буду так сидеть? У меня руки затекли. Бойцова, ты меня вообще не любишь?