Ночь Королей. Игра с судьбой
Шрифт:
– Честерфилд и Сент-Беррингтон полностью обнесены этой стеной. В совокупности их территория занимает около пятисот акров леса и уже целую вечность находится в частной собственности.
– Ого, как много леса, – пробормотала я, пытаясь представить, сколько денег могло понадобиться, чтобы купить что-то настолько крупное, а затем владеть им так долго. Впрочем, было бы здорово, если бы они при этом лучше ухаживали за дорогами.
– Территория очень обширна и практически изолирована от внешнего мира. Так что не заблудись. Вероятность того, что я тебя там разыщу, крайне мала… –
– Нервничаешь, мышка?
– Нет, – солгала я, вцепившись пальцами в ремень.
Мама приподняла бровь.
– Уверена?
– О, боже, да, я умираю от страха! Выпусти меня, я побегу назад, – заскулила я и зажмурила глаза, когда нас тряхнуло на очередном корне.
Мама рассмеялась и на мгновение оторвала левую руку от руля, чтобы погладить мое колено.
– Все будет хорошо, – заверила она меня.
– Да. Это катастрофа.
– Приключение, – поправила она меня, улыбаясь. – Ты попрощалась с Корди и Питером? Вы теперь долго не сможете увидеться.
Я сжала губы и пробормотала нечто такое, что она могла бы истолковать как да или нет. Мой взгляд остановился на пухлой сумке под ногами. На молнии раскачивался влево и вправо старый желтый тамагочи.
Последние школьные дни я избегала Корди и Питера. Наверное, было трусостью, что я не отреагировала на историю, которую узнала в туалете, – нет, это определенно трусость. Но, в конце концов, это, возможно, было лучшим решением. Корди все это время избегала моего взгляда, а когда сегодня посмотрела мне прямо в глаза, то совсем побледнела. Я была почти уверена, что она «знает, что я знаю». Если мы все еще подруги, то, вероятно, все останется невыясненным, пока я не приведу мысли в порядок и не возьму на себя смелость сообщить об этом Корди.
Дорога стала шире, и чуть позже я смогла разглядеть за кронами деревьев башенки, торчащие ввысь, как у старого замка.
– Это Честерфилд? – спросила я заинтригованно, но при этом слегка испуганно.
– Да. А чего ты ожидала от элитного интерната, которому много веков?
– Ну, по крайней мере, бойниц тут нет! А в наказание здесь сажают в подземелье?
Мама рассмеялась, будто я не имела в виду ничего серьезного, и свернула на широкую стоянку, где было припарковано несколько дорогих машин.
Мы продолжали ехать по хрустящему гравию до огромных белых железных ворот, перед которыми мама остановилась и опустила окно.
– Честерфилд очень… европейский. Обычно, чтобы увидеть нечто подобное, нужно провести отпуск в Англии или где-то там, – пыталась она тем временем исправить мое первое впечатление об интернате.
Слева и справа от ворот тянулась высокая стена из красного кирпича. Мама нажала на кнопку звонка, после чего мы в волнении ждали, когда нам ответят. Мое желание выпрыгнуть из машины и сбежать обратно с каждой секундой росло. Сначала раздалось жужжание зуммера, затем из динамика под кнопкой звонка послышался женский голос.
– Добро пожаловать в Честерфилд. Чем я могу вам помочь?
– Добрый день, это шериф Солт. Я привезла свою дочь Элис на летние курсы.
– Минуточку,
Мы обменялись удивленными взглядами. Ворота оставались закрытыми, позволяя мне рассмотреть герб с вороном на короне. Не знаю почему, но я покрылась гусиной кожей.
В следующий миг в динамике раздался треск, и тот же женский голос снова сообщил:
– Пожалуйста, проезжайте вперед.
Голос сопровождало жужжание, с которым створки ворот открылись. Нашему взору предстала аккуратная тропинка, выложенная белым гравием.
– Ну, тогда поехали, – сказала мама и нажала на газ. Судя по голосу, она нервничала не меньше меня.
Когда мы миновали ворота, я увидела с обеих сторон две статуи в натуральную величину. Обе были из белого мрамора. Левая изображала молодую женщину, державшую меч в вытянутой руке. Волосы ее были так тонко вырезаны, что казалось, будто их разметал ветер. С другой стороны стоял строгий молодой человек. Его тонко очерченное лицо было выполнено из мрамора так же детально, как и у женщины. Они выглядели почти живыми.
– Мило, – сухо прокомментировала мама.
– Да, наверное, садовые гномы показались им скучными, – пробормотала я, пока мы ехали по подъездной дорожке.
Вдоль дороги тоже располагались белые статуи. Каждая из них была в натуральную величину и настолько детально проработана, что казалось, будто там стоят настоящие люди. Некоторые из них выгибались, а их лица были искажены болью. Другие выглядели почти по-королевски: подбородок гордо вздернут, и дождь стекал по их лицам, как слезы. Дорога была прямой, что делало общий эффект еще более впечатляющим. Я увидела статую девочки на вид не старше тринадцати лет. На ее губах застыла улыбка, глаза были закрыты, и выглядело так, будто она прислушивалась к чему-то, что могла слышать только она.
– Уже в течение нескольких поколений Честерфилды – известные скульпторы, – разъяснила мама, заметив, как я чуть не вывихнула шею, глядя вслед статуе, пронзившей себе грудь копьем.
– Не знаю, нравятся мне эти штуки или нет, – призналась я.
– Я тоже. Но все они очень впечатляющие. А, смотри, мы прибыли.
Гравийная дорожка перед нами перешла в круговую площадь, в центре которой плескалась вода в фонтане. Рядом возвышался Честерфилд. Фасад из массивного серого камня больше напомнил мне церковь, чем дворец. Возможно, это впечатление возникало в том числе из-за большого круглого витражного окна на фасаде.
Мама припарковалась, выключила мотор и бросила на меня ободряющий взгляд.
– Все будет хорошо, и не позволяй себя запугивать. Те, кто живут здесь, тоже всего лишь люди, – мягко сказала она, сжимая мою руку.
– Знаменитые последние слова, – пробормотала я, заставляя себя отцепиться от мамы и выйти из автомобиля.
Холодный дождь начал хлестать меня по голове, и я поспешила вытащить багаж из машины. Пока я перекидывала через плечо ручку сумки, мама схватила мой чемодан на колесиках и поволокла его по гравию к подъезду. Три ступеньки, и мы оказались наверху. Современные двери из матового стекла автоматически раздвинулись при нашем приближении.