Ночь на хуторе Межажи
Шрифт:
– Мы должны выяснить, кто и когда в последний раз видел Юриса живым. – И добавил чуть громче, обращаясь к сидящему в соседней комнате Алберту: – Можно и вас попросить сюда, товарищ?
– Алберт, иди сюда! – воскликнул Улас.
Однако тот и не думал внимать просьбе – повернул голову и неприязненно произнес:
– Я оставил его живым и здоровым в зале, когда выходил из него, чтобы подняться в кабинет. Больше я ничего об этом не знаю!
Гирт нахмурился, следующий его вопрос прозвучал уже резче:
– В котором часу это было?
– Я на часы не смотрел, – отозвался Алберт. – Вы это наверняка сделали,
Гирт молча проглотил грубость. Он вспомнил, что Алберт вошел в кабинет спустя минут пять после него, но сколько тогда показывали часы, Гирт и сам не знал.
Вдруг неожиданно заговорила Ирена:
– Я видела Юриса еще и позднее. Он сидел здесь в зале, а я пошла в комнату Расмы. Чуть погодя и он туда заглянул, а потом… потом я его уже больше не видела, – голос у Ирены задрожал.
– Когда это было? – спросил Рандер, вынимая блокнот.
Ирена помотала головой и, с трудом сдерживая себя, ответила:
– Не знаю. Но когда я оттуда выходила, моего мужа здесь уже не было. Я тоже не знаю, в котором часу Юрис вошел, я листала журнал и…
Она торопливо принялась искать носовой платок, нашла его и шумно высморкалась.
– Сколько времени Юрис там оставался? – Рандер кивнул в сторону «будуара».
Ирена вытерла глаза и пожала плечами:
– Совсем недолго. Может быть, минуту…
– Наверное, это происходило в то самое время, когда он собирался пойти за вином, – заметил Улас.
Он повернулся к Расме:
– Помнишь, когда мы тут сидели за столом, Юрис вроде упомянул о домашнем вине, дескать, не мешало бы его достать.
Расма кивнула:
– Да…
– Ну и после этого мы его, кажется, больше не видели?
Расма молча согласилась.
– Вы тоже слышали этот разговор? – Рандер снова обратился к Ирене.
– Не припоминаю.
– Она к этому времени, наверное, уже вышла, – подтвердил Улас. – Тут еще сидел только… и он обвел глазами присутствующих.
– Я слышал этот разговор, – спокойно откликнулся Калвейт. – Но когда в свою очередь я зашел в комнату супруги Юриса, он еще оставался в зале. Это и был последний раз, когда я его видел. Где-то без пятнадцати девять, как мне кажется.
– Значит, после того как Юрис пообещал пойти за вином, он пошел за ним не сразу? – спросил Гирт Уласа.
– Нет… – тот неуверенно посмотрел на Расму. – Очевидно… да нет, пожалуй. Я, ей-богу, не обратил внимания.
– Погодите, погодите! – вдруг вмешался в разговор Зирап. – Мне кажется, я знаю! Я все время сидел там, – он показал на маленький столик, – и занимался музыкой: ставил пластинки, настраивал радио и все такое. Поэтому то, что тут говорили, я почти не слышал, но во сколько Юрис вышел, я помню! Было так: как раз в тот момент по радио кончили передавать «Эстрадные мелодии» или как их там, и когда Юрис проходил мимо меня, я окликнул его: «Эй, новорожденный, куда тебя несет – сейчас будет „Спокойной ночи, малыши!“ Он только махнул рукой и ушел. И назад не воротился… Часы в это время показывали без десяти девять. Еще помню, я выключил радио и поставил пластинку…
– Правильно, – кивнула Расма. – Теперь и мне приходит на память, что было так.
– Да, – согласился Улас. – Это восклицание Вилиса я как-то сквозь туман припоминаю.
– А я сейчас начинаю подозревать… – неожиданно
– Как это? – взволнованно воскликнул Зирап.
– Потому что, по моим соображениям, он примерно около этого времени появился наверху в спальне.
Уласе глубоко затянулась, медленно выпустила дым.
– Я встретила его еще раньше по пути туда. Он шел мне навстречу…
– Простите, – перебил ее Рандер. – Вы не знаете, когда это происходило?
– Могло быть что-то около половины девятого.
– И где именно вы его встретили?
– В коридоре.
– Откуда он шел?
– Вот уж этого я не знаю. Мы разминулись почти у входа. – Уласе показала на дверь зала.
Гирт кивнул, и она продолжила:
– Я поднялась наверх и прилегла на постель – что-то устала, да и голова немного побаливала. Спустя четверть часа, а то и позже в спальню вошел Юрис. Он был… ну, навеселе и соответственно весьма словоохотлив, какое-то время я слушала его, но наконец мне… Словом, я почувствовала себя лучше, голова почти перестала болеть, так что я встала и сказала, что ухожу. Мы вместе вышли из спальни, я направилась прямо в кабинет, где вы, – она посмотрела на Рандера, – с Албертом сидели у телевизора, а Юрис начал спускаться по лестнице. В следующий раз я его увидела уже там, в погребе…
Рандер задумчиво склонил голову. Он знал: актриса говорит правду, так как вспомнил, что в тот момент, когда она входила в кабинет, он слышал голос друга и даже заметил в проеме закрывавшейся двери его голову и плечи. Вместе с тем Гирт понял, что именно он и был последним, кто видел Юриса в живых, не считая, конечно, убийцу. Тут в его памяти ожила еще одна деталь: как раз в эту секунду весь экран телевизора заполнили часы, показывавшие без двух или трех минут девять.
Гирт окинул глазами запись в блокноте. Выделил из всех высказываний самое существенное и набросал приблизительную схему времени. Если допустить, что актриса вышла из зала в половине девятого, он сам оставил там Юриса примерно в 20.35, а Алберт в 20.40. Если никто не врал, то последующие десять минут – до 20.50 – хозяин собирался идти за вином, ненадолго заглянул в комнату жены, затем поднялся наверх в спальню, где задержался до 20.58, после чего спустился вниз. Начиная с этого момента сведений о нем больше не было.
Рандер вспомнил, что Расма начала искать мужа незадолго до половины десятого – телевидение все еще показывало «Время». Значит, убийство произошло в течение этого неполного получаса – где-то между девятью часами и половиной десятого… Но причина? Пока Гирту был известен только один мотив: деньги. Могло случиться, что Инсберг разоблачил вора или даже поймал его с поличным, и тот испугался гласности. Не исключено также, что деньги находились у Юриса и преступнику пришлось их отнимать у него силой. Был ли этот мотив верен? И кто из участников вечера мог оказаться способным из-за пятисот рублей убить человека?