Ночь над водой
Шрифт:
– Что вы выпускаете?
– Разные вентиляционные устройства – пропеллеры для вертолетов и самолетов, судовые винты и так далее. Все, где есть лопасти. Однако техническая сторона дела не самое сложное. Меня больше беспокоит человеческий фактор. – Он снисходительно усмехнулся. – Но вам наверняка не интересны все эти проблемы производственных отношений.
– Почему же, как раз наоборот. Я тоже с этим сталкиваюсь, у меня фабрика в Штатах.
Он был совершенно поражен.
– И какая же фабрика?
– Обувная, мы выпускаем в день пять тысяч семьсот пар.
Без
– Поздравляю. – В его голосе прозвучали одновременно насмешка и восхищение. Из этого Нэнси сделала вывод, что его дело намного меньше.
– Вообще-то, правильнее было бы сказать, что я бывшая владелица фабрики, – сказала она с оттенком горечи в голосе. – Мой родной брат интригует против меня и пытается без моего ведома продать компанию. Вот, собственно, почему я так спешу перехватить клипер, – при этом она бросила беспокойный взгляд на самолет.
– Обещаю вам, что вы успеете. Моя «бабочка» доставит нас туда за час до вылета.
Она искренне надеялась, что он прав. Механик спрыгнул с лестницы.
– Все готово, мистер Лавси.
Он взглянул на Нэнси.
– Джон, найди ей шлем. Она не может лететь в своей шляпе, голову простудит.
Нэнси поразил его решительный тон. Еще минуту назад они, казалось, мило беседовали, теперь он ведет себя по-хозяйски, занят делом и не проявляет к ней ни малейшего интереса. Нэнси не привыкла к такому отношению со стороны мужчин. Может быть, она не так уж и соблазнительна, так сказать, на любителя, но, во всяком случае, мужики ее всегда замечали, да и характером ее Бог не обидел. Мужчины часто относились к ней покровительственно, но ни один из них не вел себя с ней с таким безразличием, как Лавси. Однако сейчас ей было не до возмущения. Она бы примирилась с гораздо большим недостатком, чем грубость, только бы поскорее добраться до своего негодяя-братца.
И все-таки любопытно, что он там говорил по поводу своей жены? Странно, откровенно признался, что отправляется за ней в погоню. Неудивительно, что женщина сбежала от него. Он, конечно, чертовски привлекательный мужчина, но так занят своими делами, такой равнодушный. Удивительно, как это он пускается в дорогу за женой. Гордый, самонадеянный. Ему должно быть наплевать, найдет другую. Наверное, бедная женщина просто ошиблась, выйдя за него замуж.
Какая она, эта сбежавшая женщина? Красивая? Сексуальная? А может быть, черствая эгоистка? Или, наоборот, робкая, как мышь? Что о ней думать: если удастся догнать клипер, можно будет посмотреть воочию. Механик принес шлем, она не мешкая надела его на голову. А Лавси уже забрался наверх, крикнув в последний момент из кабины:
– Джонни, подсади дамочку, ладно?
Механик оказался куда более вежливым, чем его хозяин. Он даже помог ей надеть пиджак.
– Очень рекомендую, там в небе довольно прохладно, даже когда солнышко светит.
С его помощью она водрузилась на заднее сиденье. Он передал ей чемоданчик, который она сунула в ноги.
И только в тот момент, когда взвыл мотор и бешено закрутился пропеллер, она вдруг с какой-то дрожью в теле поняла, что собирается подняться в воздух с совершенно незнакомым человеком.
Несмотря на хорошее впечатление, которое он производил, Мервин Лавси мог оказаться совершенно бездарным пилотом, не иметь соответствующей подготовки, да и самолет его неизвестно в каком состоянии. Что если он торговец «живым товаром» и намерен продать ее в один из турецких борделей? Нет, для таких дел она теперь стара, но и доверять Лавси особенно не стоит. В конце концов, о нем известно лишь то, что он англичанин, у которого есть самолет.
Нэнси раньше летала раза три, но всегда большими самолетами. В старомодном биплане приходилось лететь впервые. Это все равно что подниматься в воздух в машине с открытым верхом...
Но на раздумья времени не осталось, и Нэнси вжалась в кресло, потому что самолет неожиданно рванул и помчался по узкой взлетной полосе, шум двигателя оглушил ее, ветер ударил в стекло.
Пассажирские авиалайнеры взлетали мягко, этот же рванулся вперед каким-то резким толчком, как пустившаяся в галоп лошадь прыгает через ограждение. Лавси выполнял такой крутой вираж, что Нэнси буквально вцепилась в кресло, ожидая, что в любую минуту может выпасть из кабины, несмотря на пристегнутый ремень безопасности. Боже, есть ли у него вообще документ на вождение самолета?
Маленький самолет быстро набрал высоту, выровнялся и лег на правильный курс. В биплане полет не выглядел таким загадочным и непостижимым, как в большом пассажирском лайнере, никакого сравнения. Здесь ты хорошо видишь крылья, чувствуешь воздушный поток и слышишь рокот единственного моторчика, несущего тебя ввысь, в небеса, впереди кружатся лопасти пропеллера, качает кабину... Словом, это чувство сродни тому, когда держишь туго натянутую веревку, на конце которой без устали борется с ветром молодчина воздушный змей.
Однако не все так романтично, довольно боязно, и ноет живот. В конечном счете, крылья – всего лишь хрупкие куски фанеры, пропеллер может застрять, сломаться или, скажем, отлететь. Ветер может поменять направление и задуть в лицо. В пути возможно что угодно – туман, молния, град.
Но пока такие мрачные прогнозы казались далекими, нереальными, весело светило солнце, и самолет бодро продвигался к Ирландии, оставляя позади милю за милей. Нэнси казалось, что она летит верхом на большой желтой стрекозе. Было одновременно жутко и весело, словно несешься на спине какого-то сказочного животного.
Вскоре скрылись за горизонтом берега «туманного Альбиона». Нэнси расслабилась и даже немного обрадовалась, поскольку они летели уже над водой. Все дальше и дальше на запад, ближе к брату. Где он сейчас? Питер вскоре поднимется на борт американского клипера. Он, наверное, несказанно счастлив, что так обошел, обставил свою умненькую сестру. Но его триумф преждевременен, цыплят по осени считают. И, если она предстанет перед ним в Фойнесе, брата хватит удар. Нэнси хотелось поскорее увидеть выражение его лица.