Ночь накануне
Шрифт:
– Вы в порядке?
– Да... нет... то есть, я не думаю, что была бы здесь, если б и в самом деле была "в порядке".
– Она неотрывно смотрела на него.
– Вы - мой психиатр.
– Так давайте вернемся к проклятию Монтгомери.
– О, это, - поставив свой кофе на стол, она встала и прошла к окну. Снаружи небо затянули тучи, грозя дождем. Такие же зловещие и темные, как и чертово проклятие. На веранде дома на другой стороне аллеи, женщина в большой шляпе пополняла семенами кормушку для птиц.
– Да, проклятие.
– Кейтлин поколебалась, у нее было такое чувство, будто нарушает неприкосновенность частной жизни семьи, то же чувство она испытывала когда признавалась во всем доктору Уэйд.
Она рассеянно почесала внутреннюю
«Конечно, я не являюсь одной из них. О, Боже, пожалуйста, пусть это будет так».
– Мою семью преследуют психические расстройства... Ну да, и я рассказываю это, сидя здесь, у своего психиатра, который, думаю, и так знает это.
Он слегка улыбнулся.
– Почему бы вам не рассказать мне об этом?
– Не знаю, в течение скольких поколений это происходит, но моя бабушка Эвелин страдала от некоторого помешательства, за отсутствием более точного медицинского термина. Ей никогда не ставили диагноз, по крайней мере, официально, или, если он был, то это был один из семейных скелетов, который заперли в шкафу вместе с остальными.
– Она посмотрела через плечо и подняла бровь.
– Этот бедный шкаф уже заполнен под завязку, я думаю. Семье Монтгомери может понадобиться взять в аренду еще один, или одно из тех складских хранилищ, или целый чертов чердак. Но, так или иначе, у бабушки и дедушки Бенедикта было двое детей: мой отец, Кэмерон, и его сестра Элис Энн. Она была, в общем, как мягко выражались в семье, "не совсем в порядке", подразумевая, что она страдала от серьезной депрессии и от того, что, думаю, сегодня назвали бы биполярным расстройством. Я не помню ее, потому что ее поместили в специализированное лечебное заведение. Тем временем, Эвелин...
– Ваша бабушка, правильно?
– Да, бабушка, - сказала Кейтлин, чувствуя как будто мурашки ползут по телу, как и всегда, когда говорила о бабушке.
– Оказалось, что она и сама была немного сумасшедшей. Еще до того, как обнаружилось помешательство, но опять же, это могло произойти потому, что она имела дело с дедушкой, который был... о, нет способа тактично сказать об этом. Он был бабником. Экстра-класса.
– Она смотрела в окно, когда первые капли дождя начали ударять по стеклу. Сколько раз она, будучи ребенком, слышала разговоры шепотом между ее старшими родственниками, или Люсиль с Бернедой.
– Его звали Бенедикт Монтгомери, человек ответственный за создание и успех банка и трастовой компании Монтгомери. У него была длительная любовная связь с секретаршей, Мэри Лу Чейни. Она забеременела и совершила такой шокирующий в то время поступок, как рождение ребенка вне брака. Я тогда еще не появилась на свет, но уверена, что бабушка Эвелин была оскорблена. Мэри Лу была не из тех, кто по-тихому уезжал в какой-нибудь дом для незамужних матерей. О, нет. Она родила ребенка и назвала ее Купер Монтгомери Чейни. Как говорят в семье, тот скандал положил начало всем психическим проблем бабушки.
– Вы в это верите?
– Видите ли, даже не знаю. Я никогда не знала бабушку иной, она всегда была... странной. Ожесточенной, по моему мнению.
Кейтлин смотрела наружу, на карниз, где голуби нашли укрытие от грозы. Дождь набрал силу, стуча по стеклу и подгоняя леди с террасы, пока она бежала внутрь.
– С рождением Купер скандал не прекратился. По словам всех в моей семье она выросла дикой и необузданной и вышла замуж за парня по имени Эрл Дин Бискейн. У них было трое детей, которые, должно быть, приходятся мне наполовину кузенами или что-то вроде того, но на самом деле никто полностью в этом не уверен, потому что Купер погибла несколько лет назад при пожаре у себя дома.
– Почему никто не уверен в том, что ее дети - ваши троюродные кузены?
Господи, как это было тяжело. Она наблюдала за дождевыми каплями, моросящими по стеклу.
– Наверное, мне следует исправить это утверждение. Мы все уверены, что они, по крайней мере, наполовину наши кузены. Но может быть и больше.
– Она повернулась лицом к нему, ожидая увидеть что-то вроде осуждения в его глазах, намек на отвращение, или даже порицание, но выражение его лица было все тем же: достаточно серьезным, чтобы прочертить морщинки на его лбу, но недостаточно, чтобы сжать уголки рта.
– Видите ли, мой отец, Кэмерон, решил пойти по стопам своего отца. Он встретил Купер через Бенедикта, который души не чаял в Мэри Лу до самой ее смерти. Тем временем, мой отец, который уже был женат на моей матери, решил завести интрижку с Купер. Своей единокровной сестрой.
– При этой мысли ее желудок перевернулся.
– По городу даже ходят слухи, что, по крайней мере, один из детей Купер был зачат моим отцом, а может и все трое.
– Кейтлин прислонилась к подоконнику бедрами и не позволила себе думать о тех временах, когда стояла у своего открытого окна и видела тени на лужайке, силуэты встретившихся тайных любовников, слышала мягкие стоны страсти, которые вместе с ветром колыхали траву на газоне.
– Я считаю, что есть причина тому, что моя бабушка тронулась умом, - сказала она.
– Сначала муж, изменявший ей, затем ее единственный сын вовлечен в кровосмесительную связь. Кажется, она много говорила о "дурной крови", передающейся в семье.
– Что с ней случилось?
Перед мысленным взором Кейтлин предстал гроб бабушки, когда его опускали в землю. Ее захлестнуло непомерное чувство облегчения, пока она стояла, прижавшись к Келли, с сухими глазами.
– Она жила в Оук Хилл, так называется родовое поместье. Это большой дом, одна из немногих плантаций, расположенных недалеко от Саванны. Мы все выросли там, и бабушка жила с нами. Она умерла, когда мне было около пяти лет. В Сочельник. В принадлежащем семье охотничьем домике в Западной Виргинии.
– Кейтлин собиралась на этом остановиться, но не смогла. Она не могла сомневаться в нем. Если хотела, чтобы ей стало лучше, она должна была рассказать ему о самой сути своих затруднений.
– У меня иногда возникают проблемы с памятью, доктор Хант...
– Адам. Помните? Мы собирались поддерживать неофициальные отношения. Я буду звать вас Кейтлин, а вы зовите меня Адам, если вы не против.
– Это было бы замечательно. Адам.
– Она попробовала произнести его имя вслух, улыбнувшись самой слабой из улыбок, и затем бросилась с головой в омут, прежде чем потеряла храбрость.
– Как я сказала, у меня проблемы с памятью: есть периоды, которые неясны и даже не то чтобы расплывчаты - просто потеряны. Бреши в моей жизни. Это раздражает и пугает, и я понятия не имею, когда это может произойти снова. Это... больше, чем просто беспокойство. Намного больше. Это - основная причина, по которой я посещала Ребекку... Доктора Уэйд.
– Я знаю, - сказал он с мягкой улыбкой, которую она нашла неожиданно сексуальной.
– Я читал это в одном из ее файлов.
– Да?
– Спросила она с удивлением.
– Вы вроде говорили, что у вас нет никаких файлов.
"Не будь подозрительной, не будь подозрительной, не будь такой чертовски подозрительной! Этот человек пытается тебе помочь".
– Должно быть, вы неправильно меня поняли, - спокойно сказал он, глядя прямо на нее через свои очки без оправы.
– Я сказал лишь, что не было ничего в компьютере. Компьютерные файлы, если какие-то и были, полностью удалены.
– Этого не может быть. Я видела, как она печатала свои заметки... может, она перенесла их на диски.
– Пока что я их не нашел.
– Разве она не хотела бы, чтобы они были у вас, если вы собирались заняться ее пациентами?
– Я тоже так думаю. Как вы сказали, может быть, они где-то на дисках.
– Он сказал это небрежно, но она заметила новую твердость в его чертах, намек на решимость, с которой сжался его рот.
– Я нашел некоторые записи Ребекки, сделанные от руки. Но они не полные.