Ночь, прожитая трижды
Шрифт:
– Да...
– Качан слушал невнимательно.
– Спрашиваю: "Чего вам?"Он вроде замялся. "Хочу, чтобы обслужили по высшему разряду..." Взял две бутылки коньяка "Наполеон". Большую коробку "ассорти". Конфеты сразу девчонкам: "Это дамам..."Вторую бутылку "Наполеона"- мне... "Будет время - как-нибудь посидим..."
Охранник затянул рассказ. Девчонки шушукались.
– Разговорились. Узнал про меня, что мастер спорта. "Сколько получаешь? Да разве ж это деньги для
– Это уже неделя прошла, - подружка охранника существенно сократила повествование. На верхней губе у нее чернел след прикуса, впрочем, искусно закрашенный. Охранник и сам заметил, что заболтался.
– Короче, оставил эту визитку. Обещал утром зайти. Но что-то мне подсказывает, что уже не появится.
– Можно попытаться, - Качан мельком взглянул - "Коржиков"или "Каржинков"- сунул визитку в карман.
– Взбодрись...
– Охранник открыл бутылку.
– А, узнаешь, - с меня коньяк. "Наполеон".
Качан взглянул на часы. Время уже поджимало. Электричек из Москвы не было уже минут двадцать. Никола должен был вотвот подъехать. Надо были идти.
– Ну, на посошок...- Охранник достал из-за полки стакан.
– А сам?
– Нас проверяют... Если перебор хозяин сразу выбросит. Ты че, Вера?!
Подруга за спиной Качана подавала ему какието знаки.
– Уж сразу "че!"- Торфушка заулыбалась, показала на его джинсы "молния" на гульфике была расстегнута.
– Ничего не потеряешь?
– А что каждую минуту дергать тудасюда...
– Он и его подруга были уже поддаты.
– Только "молнию"ломать!
Парочка засмеялась.
После ухода Качана у них предполагалось повторение пройденного, но уже по полной программе.
– За вас...
Водка была ледяной. Пошла прямо в душу.
Только потом распробовал:
– Из "левых" что ли?
Торгаши засмеялись.
"По-видимому, "осетинка"...
– По ночам, пользуясь бесконтрольностью, в палатках приторговывали фальшивой осетинской водкой.
– Не забудь про визитку...
Мутить начало, едва Качан вышел из палатки.
Фальшивая водка, хронический недосып, "усиленный" вариант несения службы, в котором вся столичная к о н т о р а пребывала беспрестанно. Сначала в связи со взрывами на Каширке, потом всякий раз, когда в Москве гремело и затем снова и снова, когда министру надо было успокоить общественность, Государственную Думу, президента...
Каждый опер к ночи ходил, как во хмелю...
На платформе Качан почувствовал себя и вовсе хреново.
Опустился на скамью. Последнее, что слышал, - свист электропоезда за деревьями впереди. Электричка шла из Москвы.
щую он уже не слышал...
Крыса под соседней скамьей юркнула в щель...
Качан поднялся, сделал несколько шагов. В висках колотило Его снова вырвало. Тут же, у скамьи. Он почувствовал себя легче.
Вдалеке снова постукивал скребок уборщика...
Электрички до утра не ходили.
Все было похоже на тяжкий сон.
"Вот и кончилось все..."
Обозримое будущее было легко предсказуемым.
"Утром - рапорт начальнику Управления, отстранение от должности, объяснение с инспекторами Службы собственной безопасности..."
В заключении особистов можно было не сомневаться.
"Связь с сомнительными лицами из коммерческих структур, пьянка, женщины легкого поведения и как результат потеря бдительности и утрата табельного оружия и удостоверения личности... "
Классическая этиология ментовского преступления!
Утром на его службе можно поставить крест.
Впереди предстоял еще суд чести среднего и младшего начальствующего состава. Увольнение с передачей материала в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.
В реакции прокуратуры можно было не сомневаться.
"Полный облом..."
Закончивалась жизнь, о которой не расскажешь никому, кто ею не жил...
Уборщик, скалывавший снег в конце платформы, прошелся еще метлой по кромке, сложил орудия труда. Качан двинулся к нему.
Еще кружилась голова, но слабость понемногу проходила.
Уборщик не уходил. Встретил вопросом:
– Что? Пооблегчили?
– Есть немного.
Качан узнал его.
"Пенсионер-подполковник, бывший начальник патрульнопостовой службы ..."
Качан еще застал его действующим:
"Бравый строевик - хохол из правофланговых..."
Сейчас перед ним был худой высокомерный старик. Он не стал прирабатывать по месту прежней службы. Работал физически по ночам, с коллегами почти не встречался .
Качана он не помнил. Спросил, как обрадовался:
– Сняли часы - то?!
– Ну!
– Старший опер не стал разочаровывать:
Отставник был удовлетворен. Предположил уверенно:
– Еще и бумажник, наверное...
– Его радовала собственная сметливость.
– Кошелек - это они берут обязательно! Денег, наверное, много было?!
– Он быстро смекнул.
– Вчера на ЗИЛе получка ... До рубля взяли или чуть оставили?..
– На метро осталось... Вы все видели?
Бывший милиционер осклабился: