Ночь, прожитая трижды
Шрифт:
Последствия кровавой разборки в Домодедово как бы не имели отношение к ночному бдению в "Освальде".
"Дробное питание..."
Водке тут предпочитали хорошие коньяки.
Официантка обошла стол, разлила по рюмкам "Армянский". Перед каждым поочередно возник для обозрения ее аппетитный лошадиный круп.
Потом она тихо удалилась.
– Пододвигайся. Как тебе это?
– Ткачук оглядел стол, ткнул салфетку за ворот.
– Отлично, - Он кивнул на круглые часы над компьютером.
– только, кК сожалению,
– А много и не надо. Мы на коротке... Дай я за тобой поухаживаю...
Ткачук перегнулся через стол, положил на тарелку Игумнова балычок. Добавил грибки.
– Капитанство - лучшая пора службы. Майор это как долговременная точка. Четыре года ходишь и никакого продвижения. Если, конечно, нет руки... У вас кто н а Управлении?
– Генерал Скубилин.
– Вася?!
– Василий Логвинович.
Рэмбо был прав: сюда, в "Освальд", тянулись старые дружественные каналы связи. Не исключено, что у Ткачука существовал выход и выше - на Министерство. И не только на МВД.
– Старый мой дружбан!..
– Ткачук приподнял над столом хрустальную рюмку. Игумнова коснулся благородный запах.
– Ну! За твою первую большую звезду, капитан!
К коньяку были нарезанные ломтиками дольки лимона, обсыпанные сахаром и натуральным кофе.
Ткачук не стал тянуть. Выпил.
– А теперь давай, капитан. Что конкретно тебя привело?
Игумнов пригубил рюмку, вернул на место.
– Мне нужно переговорить с Евгением Ивановичем...
– Коржаковым?!
Ткачук и его ближайший помощник словно наткнулись на установленную для них растяжку. Генерал взглянул на замершего советника, словно в том, что сидевший за его столом мент интересуется референтом фирмы по менежменту, была его, полковника
Хохлова, персональная вина. Сделано это было для него, для Игумнова. Ткачук был обо всем осведомлен и не нуждался ни в чьей в консультации. Он развел руками.
Увы, капитан! Коржакова я представить тебе не могу. Исчез Евгений Иванович. Ты знаешь это не хуже меня...
Игумнов не подтвердил, не опроверг.
– Накануне мы вот так же посидели, а утром он уехал. Как всегда. И больше не появился.
– Он сообщил, куда едет?
– Нет.
– Коржаков был вооружен?
Я своих сотрудников не обыскиваю, как ты понимаешь. Бывший боевой офицер. Подполковник. Он оформлен как частный охранник, значит есть лицензия на оружие... Дальше пусть тебе мой советник расскажет...
Тот сразу вошел в разговор.
– Вечером, когда он не вернулся, мы не придали значения. Подумали - к комуто заехал. Дело молодое. На второй день он на службе не появился. Тогда уже забеспокоились...
– Фирма обращалась в милицию с заявлением о розыске?
– Нет, не видели надобности.
Игумнов задумался.
– Перед тем замечалось что-нибудь настораживающее?
– Сослуживец говорил, что Коржакова пасли какието двое...
– Он видел их?
– Да. Молодые, высокие. В куртках. Таких сейчас много. Правда?
Разговор получался клочковатый, неровный.
– Какая у него машина, у Коржакова?
– "Фиат", серебристый, последняя модель. Про нее пока ничего неизвестно.
Тяжесть обсуждения, как в хорошем романе, была перенесена на самый
конец. Советник взглянул хитро:
– Я думаю, этих двоих вы должны знать лучше...
– Почему?
Слово снова взял Ткачук:
– Это твои коллеги. Не знал?..
– Нет. А откуда известно, что это менты?
– Они, собственно, не скрывали...
– Их проверили?
– Конечно. Это - работники подмосковной милиции. Патрули...Кто именно я уже не помню. Это и неважно...
– Он оглянулся на советника.
Полковник разлил по рюмкам коньяк.
– Давай, - Ткачук поднял рюмку.
– Ты за рулем?
Игумнов отрицательно качнул головой:
– Молодец. Значит, мыслишь глобально. Давай по граммулечке... И закуси яичком. В яйцах чудесная сила. Знаешь об этом?
– Догадываюсь...
– Я не о том. Объясняю: яйцо - единственный натуральный продукт, что при варке твердеет! Так что...
Они выпили.
– На что тебе Коржаков?!
Игумнов взглянул на часы. Было начало пя-того. Времени осталось ма
ло. Очень скоро с последним боем часов, как в сказке про Золушку, в жизни,
которой они жили все последнее время, многое могло измениться и обесцениться...
Пора было приступать к делу.
– Он причастен к тому, что произошло сегодня ночью в Домодедово. Есть данные, что фирма не только проводит информационную разведку, но и берет закон в свои руки...
– "Освальд"не имеет к этому отношения, поверь...
Ткачук поправил салфетку.
– Я создал фирму для консультаций по защите от криминала. Кто обращается, того я и снабжаю информацией. Понимаешь? Я не клиента своего проверяю, а тех, кого он заказывает. Презумпция порядочности. А еще тайна заказчика. Это главное. А кто он, заказчик? Наркоман или "голубой"? Или еще кто... Меня не касается.
Игумнов не комментировал.
Проверить, чем в действительности занимался "Освальд", было невозможно, поскольку консультации считались абсолютно конфиденциальными и материалы могли сразу уничтожаться по просьбе клиентов. Да и задача Игумнова была иной.
– Выходит, все данные самого Коржакова?
– А вот у него и спроси. Он мужик самостоятельный...
– Между тем в международном порту Шереметьево он выступал от имени фирмы...
– Ты мне веришь, капитан?!
Советник был на чеку, чтобы вступить. Но генералу помощь не понадобилась. Он потянулся, положил себе на тарелку грибки, добавил и гостю.