Ночь Пса
Шрифт:
– Нет, – вздохнул Гость. – Лампу так не могу. Там – сильные токи...
– А слабые, значит – можешь...
– Да – переключать и читать... – Гость прямо светился от возможности поделиться с кем-то своими умениями. – На Чуре это может каждый... Я и вас научу. Вот дайте вашу карточку...
Мепистоппель машинально протянул Гостю кредитку. Разумеется, на предъявителя.
– Вот тут записан остаток вашего кредита – восемь тысяч, пятьсот штук... А вот теперь я делаю так, – Гость повел ладонью над пластиковым прямоугольничком, – и теперь я все стер...
Адельберто
– Что ты наделал, урод?! – сурово спросил он.
– Это же, Бог знает, каким ослом надо быть, чтобы в лицо не узнать мсье Жана! – в сердцах крякнул Филдинг, отстегивая наручник, которым седой бородач был надежно прицеплен к никелированной трубе. – Так вы утверждаете, что вы действительно профессор истории? Вы ничего не перепутали, господин Покровский?
– Мои документы у вас в руках, – пробасил бородач. – Если не верите – сделайте запрос в отделе кадров Университета... Еще раз приношу вам свои извинения: я никоим образом не мог себе представить, что этот э-э... господин – из полиции...
– А что, профессорам истории возбраняется смотреть криминальную хронику по Ти-Ви? – зло спросил сидящий на подоконнике Роб Старинов. Вы о деле цветочников, допустим, слышали? Совсем недавно об этом трубили повсюду, как-никак...
– Я с криминальными проблемами общества знакомлюсь не по идиотским репортажам, – с достоинством ответствовал профессор.
– Понятно, вы читаете аналитические обзоры... – Роше протянул Покровскому его – порядком пострадавшие в имевшем место инциденте – очки. – Мы поговорим с вами об этом и еще – о многом другом. Но сейчас – прежде всего – поговорим по сути дела... Только не будем заниматься этим в подобном э-э... месте.
Филдинг осторожно повлек плененного профессора прочь из неподобающего для снятия показаний места. В гулкой пустоте пассажа уборочный автомат добросовестно, но без особого успеха пытался отбить у голубей остатки инстант-ланча. Роше походя приструнил пернатых.
Лео ждал их в машине – с подоспевшим на разгоревшийся сыр-бор Коротышкой Каспером под боком – и старался не высовываться наружу. Приняв комиссара и его спутников, машина бесшумно тронулась – с глаз подальше.
– Да, это – тот тип, – Лео косо глянул на Покровского. – В хорошую историю вы меня хотели втравить, мистер...
– В историю – и далеко не в хорошую – нас втянула компания авантюристов, собравшаяся вокруг нашего уважаемого Всенародно Избранного, – зло парировал профессор. – Это они зазвали на от веку нейтральную Прерию такого Гостя, что...
– Лео, вы вообще-то свободны, – торопливо прервал его Роше. – Чувствуйте себя в безопасности – только не суйтесь в дела, связанные с этими псами... Однако, если что-либо станет вам известно на этот счет...
– Говорите без обиняков, комиссар, – сварливо остановил его Лео. – Могу я рассчитывать на вознаграждение, если окажу существенную помощь полиции в розыске?
– Я думаю, мы уладим это дело, – кашлянув, заверил его комиссар. –
– На этот счет не беспокойтесь, начальник, – заверил его Лео. – О своей голове Косневски никогда не забывает... Кстати, если любопытствуете, то могу сообщить кое что новенькое – из того, что набежало со времени нашей последней встречи: похоже, что собачка с Чура кое-где себя разок показала...
И Роше и Покровский одновременно воззрились на Лео с неприкрытым интересом.
– Вы ведь знаете Баню Костандова? – продолжил тот, обращаясь к комиссару. – Ну такого, патлатого?
– Я знаю, о ком вы говорите, – кивнул Роше.
– Так вот, – Лео чуть недоуменно заломил бровь, словно заранее удивляясь своему рассказу. – У Баню – талант: он для себя точно вычислил места, куда заносит потерянных собачек, которые впервые в этих краях... Ну и я его и других своих гм... друзей, естественно намылил в соответствии с наводкой, что от вот господина хорошего получил... Так вот, почти сразу после того, как мы с вами поговорили – часу еще не пробило – я начал всем своим названивать – предупредить людей, что дело запахло керосином... И тут – Баню мне с места в карьер и выдает, что, мол, он идет проверить одно интересное местечко на Востряковской набережной, где пацанва – по его уже наводке – надыбала оч-чень странного пса... И что он, мол, сейчас двинет туда – самому разобраться... Ну, через часок, настукал я его номер еще разок и – пусто, никакого ответа... Ну, я делаю звонок мамаше его – Баню человек правильный: за десять лет ни одного случая не было, чтобы он обедать вовремя домой не приходил или, там, на стороне ночевал где-нибудь... Так вот – звоню и вижу, что старушка взволнована очень... Пришлось зайти – лично поговорить...
Лео сделал паузу. Взъерошил, затем пригладил волосы.
– Одним словом, сразу с Востряковской Баню – не в себе, как будто – влетел домой, что-то из шмоток пошвырял в сумарь и – только его и видели... Мать его так и спросила, мол, за тобой что – черти гонятся что ли, сынок? А он ей так и отрезал, что да, мол, Дьявол-Сатана – собственной персоной. И – с концами...
Лео снова помолчал со значением.
– Это, по моему, типично... – тихо умозаключил он. – Про собачек с Чура именно такое и говорят... Что с ними крышей поехать – не проблема... А может, – тут он одарил профессора недобрым взглядом, – пуганули его какие-нибудь...
– Будет лучше, если вы завтра с утра зайдете ко мне... – Роше протянул ему листок. – Это в Ратуше... Постараемся к тому времени уточнить – что же такое приключилось с Баню... Вы – по своей линии, мы – по своей... Где вас высадить?
– На Цепной, – хмуро ответил Лео и задумчиво замолчал.
Потом счел-таки нужным уточнить:
– Там тоже какая-то странная история... Мои ребята доложили мне, что там – тоже какая-то хреновина с собачками...
Комиссар недовольно шевельнул левой бровью. И обоими усами – не то, чтобы подчеркнуто, но так, чтобы все трое его подчиненных поняли его о них мнение.