Ночь Пса
Шрифт:
Так что расконвоированный заключенный П-1414 шел на ощутимый риск. Но то, что он пытался ощутить и понять внутри себя подсказывало ему, что игра, которую он начал, не может быть выиграна без знания того, что ему пришлось забыть тогда – в преддверии ареста и суда.
Они, как правило, были не в ладах с законом – те, кто приходил – всегда по строго законспирированной рекомендации – к доку Зеллеру и другим банкирам памяти. Это – не говоря уже о том, что сам процесс стирания влек за собой серьезную статью как для клиента, так и для исполнителей его заказа, в любом из Миров. И с ними надо было держать ухо востро.
На этот счет у доктора все было в порядке. Перед тем как войти в кабинет, Перу было ненавязчиво предложено пройти небольшой осмотр,
– Вы пришли раньше времени... – доктор мягким движением ладони указал ему на кресло. – Я позволил себе навести справки – как только вы связались со мной: ни м-м... побега, ни досрочного освобождения в вашем общедоступном файле не записано... Как тогда изволите понимать ваше появление здесь?
– Верно, – признал Пер. – Я не бежал, и срок мне не скостили. Я согласился сотрудничать с Управлением. И с местной полицией. Дело идет о жизни моего друга. По крайней мере – о его свободе. В данном случае это – одно и тоже...
– Вот как?...
Доктор прошелся взад-вперед по просторному кабинету. Остановился перед Пером.
– Вы убеждены, что вас снова не подцепили на удочку? Снова не играют на ваших благородных чувствах?
– Простите, доктор, но я не знаю, как это было тогда. Вам это лучше знать. Я не могу ничего знать о том периоде. Хотя и о многом догадываюсь...
– Вот как?...
Снова дока понесло из северо-западного угла своего кабинета в угол юго-восточный и обратно. И снова он остановился перед Пером.
– И о чем же вы догадываетесь, если не секрет?
– У меня есть такое ощущение, что то, что было стерто из моей памяти, стерли не только от Закона, но и от меня. И неизвестно, чего тут было больше...
Доктор поморщился.
– А вы уверены, что это так уж плохо для вас? Может быть просто была проявлена забота о вашем психическом здоровье и, даже, о жизни, может быть... Вы знаете, были случаи – не в моей лично практике, но так... вообще... Мы делимся между собой информацией – люди этого ремесла... Редко, неохотно, но делимся. Так вот – были случаи, когда вот такие вот пациенты, как вы, которые пожелали вернуть себе память о том, что сперва пожелали забыть – из нежелания или невозможности давать показания на суде или в подобных случаях... Я не беру случаи, когда с клиентов бралась расписка о том, что они никогда не будут требовать возвращения памяти... То – особо. Нет. Просто вот такой обычный случай, как с вами: обратный билет оплачен, но... Несколько человек покончили с собой через неделю-другую после того, как им было возвращено их, так сказать, достояние. Слишком свыклись с тем, что не было в их жизни ничего такого... Я уже не говорю про нормальную меру риска, сопряженную с таким вот обратным рейсом...
– Забота о моих жизни и здоровье меня трогают, доктор, – Пер косо усмехнулся. – Но... Мне это не представляется вполне искренним – скажу вам это прямо. Если бы я не был в курсе биологических основ метода, я бы просто заподозрил, что вы хотите сэкономить на дефицитных реактивах...
Подобное – даже сделанное в шутку – предположение взорвало доктора.
– Х-хе!!! – возмущенно выкрикнул он, вновь замерев перед Пером. – Всех дефицитных материалов для воскрешения вашей драгоценной памяти – капля спирта на ватку да одноразовый шприц... Отпирающая последовательность – ген так называемой антисмысловой РНК уже встроен в клетки ваших нейронов. Вот он-то стоил денег – этот ген. Но они уже выброшены эти деньги – ни для кого, кроме вас, этот внутренний ключ не пригоден. Он определяется иммунной характеристикой вашего организма! А здесь – у меня в холодильнике – только активатор этого гена – относительно простое соединение, способное проникнуть через гемато-энцифалический барьер – слыхали про такой? Оно, правда, для каждого м-м... клиента
– Не кипятитесь, доктор... – Пер сделал успокаивающий жест. – Я же сказал, что в курсе основ метода. У вас, разумеется, свои секреты, но я, знаете, лицо заинтересованное, много читал по этому вопросу... Вы бы мне лучше сказали – насколько верно то, что я добровольно просил вас об этой... услуге? У меня нет уверенности в такой вот добровольности...
Доктор отошел к окну и замолчал. Надолго. Потом повернулся к Перу и щелкнул пальцами:
– Так вы действительно согласились сотрудничать с Федеральным Управлением расследований и пришли сюда с их ведома?
– Первое – да, второе – нет. – Пер поднялся с кресла. – Не ждите от меня неприятностей доктор. В том, что наш теперешний разговор не регистрируется, вы, я думаю, уверены. Ну, а если вы каким-то образом причастны к тому... к тому, что обработка моей памяти была проведена без моего согласия... то я понимаю, что вы – тоже человек подневольный. Я не мстителен. Тем более, что эти семь лет забвение было, скорее всего, добром для меня.
– Все не так просто...
Док возобновил свое маятникообразное движение по кабинету.
– Насколько я знаю – а знаю я о вашей истории далеко не все – вам... Вам просто был предложен выбор. Ваш адвокат... – док замялся. – Тот человек, что вышел на вас, перед тем как сдаться властям, вашим адвокатом он стал уже потом... Он предложил вам на выбор – либо психохимическое удаление части памяти, либо... Скорее всего вы бы просто не дожили до суда. Я не в курсе дела, но вы были впутаны в некие государственные секреты очень высокой категории. У вас были серьезные подозрения, что вас сначала выпотрошат под химией, а потом отправят в психушку, как жертву криминального стирания. Но вы перехитрили господина Пареных... Прежде, чем явиться на встречу с ним, вы обратились ко мне... Так что ваши знания не достались никому. Я думаю , поэтому вам и вкатили такой срок.
– И господа из правительства не попытались забрать у вас мой ключ? – удивился Пер.
– Господа из правительства могут только гадать, к кому из двух дюжин специалистов обратились вы. А нашу гильдию сильно потрошить опасаются... И вас им расколоть не удалось. О моих услугах, оказанных вам, знаем только вы и я... Точнее – до сегодняшнего дня, думаю – только я. Уж и не знаю, как вам удалось уберечь свой тайник с моим адресом. Вы достаточно убедили господ следователей в том, что такого тайника нет и быть не может. Или они опасались потерять вас вконец – после стирания психика стабилизируется медленно. Вот так-то...
Док помолчал.
– Я сильно опасаюсь, что вместе с памятью к вам вернется и та угроза, которая...
– Это уж мое дело, доктор, – сухо сказал Пер. – Вы выслушали мои гарантии. Давайте перейдем к делу. Я всего лишь прошу вас оказать мне заранее оплаченную услугу...
Намек на угрозу. Тень шантажа.
Этого было достаточно. Док был понятлив и перешел к делу.
– Тем не менее, – он впился своим прозрачным, ледяным взглядом в зрачки Пера, – не следует пренебрегать элементарными правилами безопасности. Я вовсе не исключаю того, господин Густавссон, что еще до того, как наш разговор закончится, или вскоре после этого, сюда вломятся милые мальчики со всяческими огнестрельными приспособлениями и не заставят меня давать показания по вашему делу, о котором я, кстати, не имею не малейшего понятия... Поэтому...