Ночь Серебра
Шрифт:
— Ночь Серебра, — вздохнула Славка, задумчиво поправляя растрепавшиеся волосы. — Я боюсь, дедушка… Раньше не боялась, а сей день что-то уж больно тревожно мне…
Старый ведун ничего не ответил, только вздохнул в ответ и побрёл в избу, опираясь на посох. Славка осталась на улице, присела на крылечко. Оставалось, и вправду, только ждать.
После того, как брат вместе с молодой женою ушёл в свой дом, новый, за минувшие несколько лун с зимы выстроенный, Бажен снова почувствовал какое-то одиночество, и теперь, когда он почти половину солнцеворота провёл с ними и крепко сдружился, это горькое чувство показалось ещё больнее, острее. Сон не шёл к нему, он лежал в своей горнице и задумчиво смотрел в окно. Из белёсого тумана облаков изредка показывалась огромная полная
За свои неполных двадцать солнцеворотов и за время службы в княжеской дружине Бажен повидал многое, но такой смышлёной птички встречать ему ещё не приходилось. Изумлённый и ошарашенный случившимся, он поднял ключи, набросил на плечи плащ, свёрнутый тут же — в изголовье кровати, и направился к двери. Птичка спешно полетела за ним. Выйдя на крыльцо, он обратился к ней, как к разумной:
— Что ж дальше-то, пернатая? Нешто ты их принесла, чтобы мне Ярико освободить?
Птичка одобрительно чирикнула. Юноша только подивиться мог, как она сообразительна. О том, как этой крошке удалось стащить связку ключей из-под носа у самого князя, ему даже думать не хотелось. Одно Бажен понимал точно: птичка явно непростая. Человеческую речь понимает, людей не боится, а когда летит — крылышки светятся, точно серебряные…
Чтобы по дороге его никто не видал, он пошёл к подворью княжескому задними дворами. Времени на дорогу ушло немного: жил он не так уж и далеко, и вскоре оказался у высокого частокола. Единственный дозорный не спал и, когда юноша приблизился к воротам, выставил вперёд копьё.
— Стой! Кто таков?
— Бажен я, аль не признал, — бросил молодой ратник нарочито спокойно и небрежно, словно прийти поздно ночью на княжий двор для него было обычным делом.
— Да понял я уж, проходи, — Лейдольв отодвинул копьё в сторону. — Уж полночь скоро, шёл бы спать себе, княже, поди, запамятовал уже обо всех этих дозорах…
Он устало зевнул и прислонился спиной к гладко обструганным брёвнам. Бажен молча пожал плечами в ответ и прошёл на подворье. От волнения ему казалось, что в ночной тишине слышно звяканье ключей в связке. Вот и подвал… Он отпер дверь, на ощупь спустился по узкой и скользкой лестнице и вдруг остановился в нерешительности. Где именно стражники заперли Ярико, он не знал, и вдруг пришла шальная храбрая мысль: а что, ежели…
С замками князь особенных трудностей не хотел, и поэтому один и тот же ключ подходил к каждому. Бажен открывал одну дверь за другой. Некоторые подземелья были пусты, а в иных были люди, зрелище не из приятных. Перепачканные, заросшие, измученные, невесть за что — а многие и безвинно — брошенные в это страшное подземелье. Выходя и всё никак не веря своей долгожданной свободе, каждый из них готов был броситься на колени перед молодым дружинником, руки расцеловать, словом, сделать всё, что угодно, но Бажен торопил их, велел уходить со двора как можно тише, в сторону леса: там, среди брёвен частокола, есть лазейка; а сам то и дело оглядывался, однако Ярико среди них не было… Перед последней дверью он остановился в нерешительности. За нею было совершенно тихо. Он хотел даже оставить её, но птичка, о которой он совсем позабыл, освобождая других, слетела с плеча и рванулась к двери, ударилась об неё белоснежной грудкой. Из-под дрожащих крылышек посыпались яркие серебристые искры, и Бажен понял, что оставлять эту дверь никак нельзя. Руки тряслись, пока он пытался вставить ключ в замочную скважину…
— Бажен! — изумлённо и радостно воскликнул юноша. — Откуда ты…
Они обнялись. Ханна тем временем побежала вместе с остальными к выходу и пропала в толпе. Птичка мгновенно перепорхнула на плечо Ярико и что-то быстро защебетала.
— Спасибо тебе, — почти не слушая её, юноша сжал руку друга и тряхнул. — Ежели бы не ты, не знаю, что бы я делал… Пора мне.
— Беги, — Бажен чуть заметно улыбнулся, бросил ключи на пол и пошёл вслед за всеми. Князю не дознаться, кто выпустил пленников и, главное, как…
Уже выходя с подворья, он снова наткнулся на Лейдольва и про себя выругался: не уснул-таки в дозоре. Выхватив из ножен короткий клинок, Бажен тихо подошёл к нему со спины. Клинок быстрым движением взлетел к горлу, прижался остро отточенной стороной. Лейдольв попытался обернуться, но не смог: чужие руки держали его крепко.
— Князю ни слова, — послышался где-то рядом спокойный, глуховатый голос, лезвие слегка прижалось и отстранилось. — Ничего не слыхал, никого не видал, никто не проходил, понял?
— Понял, — сдавленно отозвался дозорный. Он знал: с этим шутки плохи, хоть и молод десятник, а всё ж не промах…
35. Между мирами
Астра чувствовала себя уставшей и измотанной, как никогда ранее. Она давно уже потеряла счёт времени и своему возрасту, но последний солнцеворот оказался хуже некуда. Он принёс с собою столько неудач и провалов, сколько она не смогла бы вспомнить за минувшие десять. Проклинать руны и тех, кто сумел их собрать, было поздно, впрочем, как и пытаться их забрать. До перерождения оставалось каких-нибудь несколько часов, Астра была ещё слишком слаба, чтобы вступать в противостояние, тем более, что девчонка за несколько лун выучилась управлять Светом.
На какое-то мгновение у Астры в голове мелькнула мысль о том, что ежели бы в сердце этой девочки возобладала Тьма, она с радостью бы сделала её своею ученицей. Что могло бы быть лучше… Вот только Света и Тьмы в ней было одинаково, к тому же она и без того стала сильной соперницей — к чему усложнять дело напрасными клятвами?..
Когда она очутилась в горнице Свартрейна, усталость, досада, злость на девчонку и её друга навалились сразу, и Астра, обессиленно опустившись на край постели, даже прикрыла глаза и забылась на мгновение, однако тихие, едва слышные шаги князя довольно скоро разбудили её, и она, чтобы совсем не упасть без сил, призвала Тьму, приласкав её, как котёнка, выпустила чёрный клубочек дыма в приотворённое оконце. Свартрейн неторопливо подошёл ближе, опустил руки ей на плечи.
— Устала? — спросил он шёпотом, и даже некоторое участие проскользнула в его голосе.
— Нет, повелитель, — Астра невольно повела плечом, когда его тяжёлая, прохладная ладонь коснулась тёплой, даже разгорячённой кожи. — Оставь меня… Ведь сейчас не до того вовсе. Тот парень на свободе. Кто-то помог ему, а кто — мне неведомо, я того не видала.
Свартрейн почти сразу же отпустил её, стиснул пальцы замком перед собою так крепко, что хрустнули суставы. Астра невольно поморщилась… Князь тем временем прошёлся из угла в угол, меряя пол шагами, и, наконец, остановился подле дверей. Взор его глаз, светлых и холодных, как льдинки, почти впервые за всё время, что она знала его, почудился ей страшным.
— На свободе, говоришь? — задумчиво переспросил он. — И кто помог, не видала?
— Верно. Не видала, — тихо повторила она. Свартрейн метнулся через всю горницу к ней и рывком поставил на ноги. Она пошатнулась. Его светлые глаза вдруг оказались совсем-совсем близко, так, что ледяной взор их обжёг её.
— Никакие замки, никакие подземелья их теперь не удержат! — раздосадованно воскликнул Свартрейн после затянувшегося молчания. — Ступай! Ступай к ним, где бы они ни были! Ежели по их желанию соединятся Тьма и Все, то всему конец, как нашим планам, так и нам самим!