Ночь, шампанское, любовь
Шрифт:
Побледневшая Джемма проговорила:
– Я собиралась сказать тебе…
– Когда?
– Сегодня. Я лишь хотела подождать еще одну ночь, прежде чем рассказывать тебе.
Она села в кресло напротив него, и он заметил – зеленое платье было ей очень к лицу.
– И что, ты думала, я сделаю? – рассеянно спросил Габриэль. – Порву с тобой?
Джемма удрученно кивнула:
– Да.
Точно как шесть лет назад…
Габриэль сделала глубокий вдох, медленно выдохнул. Мысли путались в голове, и это было для него нехарактерно,
– Я не собираюсь этого делать. Нам нужно пожениться. Это давно пора сделать… – Он запнулся, затем продолжил: – Я могу посмотреть на ее фотографию?
Джемма не ответила. Она подошла к серванту и открыла дверцу. Оттуда посыпались фоторамки, и Габриэлю вдруг стало обидно: почему она от него все скрыла? Спрятала фотографии, увезла дочь.
Быстрыми и все-таки неловкими пальцами она собрала рамки в стопку, но сбила верхнюю, и все они полетели на пол.
Габриэль бросился помогать собирать с пола фотографии, на которой была запечатлена растущая Санча: вот она совсем грудная, потом стала веселым кареглазым карапузом с черными волосами, как у отца, а потом тоненькой, как мать…
Рамки были таких же ярких и кричащих цветов, как наряды Джеммы: розовая, желтая, голубая, зеленая. Рамки цвета леденцов с щедро наклеенными на них трогательными украшениями.
Сердце Гариэля сжалось. Стоило ему лишь увидеть фотографии, как он сразу же полюбил свою дочь. Он понял, как многое упустил из ее жизни.
Он смотрел на фотографию Санчи, сделанную в день рождения: на голове нахлобучен праздничный колпачок, на лице улыбка, на щеке пятно шоколада. Его сердце запело от радости. Что бы ни случилось, он не может потерять ее.
Джемма протянула ему розовую папку, открыла ее и показала фотографии новорожденной Санчи, крошечной и спокойной, завернутой в белую пеленку так, что видна только черноволосая голова.
– Когда ты позвонил узнать, не беременна ли я, мне еще ничего не было известно. До трех месяцев у меня были месячные, к тому времени я уже вернулась в институт и сдавала экзамены. До четырех месяцев я и не догадывалась – что-то идет не так. – Джемма указала ему на первую фотографию. – Эту фотографию сделала моя сестра. Здесь Санче пять минут.
Габриэль внимательно смотрел на маленькую, хрупкую девочку, на бледную, изможденную Джемму, державшую ее на руках.
– Твоя сестра присутствовала при родах?
– Да, больше никого не было. – Джемма холодно посмотрела ему в глаза. – Никого другого. Другого мужчины.
Минуты тянулись бесконечно долго, Габриэль забыл о фотографиях. Выходит, Джемма принадлежала ему одному…
– Почему ты не сказала мне о беременности? Мы могли бы пожениться.
– Вряд ли это было возможно.
Он помолчал.
– Ты права. После того, что случилось с отцом, у меня были связаны руки. Черт возьми, ну и дела!
– К тому же я знала: ты занят семейными делами и бизнесом. Если бы ты действительно хотел быть со мной, ты не стал бы избегать меня, но получилось наоборот. С точностью до наоборот. Ты даже не позвонил мне. Ни разу! – Она опустилась на колени. – Я училась в том же городе. И ты это знал. Я даже иногда ходила мимо здания твоей компании в надежде мельком увидеть тебя. И пару раз видела.
– Ты должна была со мной связаться…
– Чтобы ты увидел меня беременную?
На лбу Джеммы пролегла глубокая морщинка, и Габриэль понял, как отвратительна была ей эта мысль. Он пожал плечами:
– Мы бы что-нибудь придумали…
– Прости, мне не нужна была благотворительность. – Джемма спокойно улыбнулась ему, и он увидел эту ее внутреннюю силу, которой так восхищался. – В качестве жены я совершенно не подходила тебе.
– Но ты любила меня?
– Да, и довольно долго. – Джемма смутилась. – Почему, ты думаешь, я так старательно помогала твоему отцу в саду? Почему переспала с тобой?
Она резко поднялась, собрала рамки и расставила их на кофейном столике, потому что не могла больше говорить об этом.
Габриэль угрюмо встал с кресла. Его поразила бледность Джеммы, ее непривычная неловкость.
Ему нужно было время, им обоим оно было необходимо, но он знал: теперь он не может дать Джемме такую свободу. Стоит ему проявить слабость, и она выбросит его из своей жизни.
Он положил папку с фотографиями новорожденной Санчи на кофейный столик.
– Я не шутил, когда говорил о свадьбе. Так как ты смотришь на то, чтобы обручиться по-настоящему?
Глава 14
Джемма молча разглядывала, как Габриэль встает. Он неотрывно смотрел на нее, и Джемма почувствовала себя уязвимой. Теперь он знал: она любила только его. Ей больше нечем защищаться.
Обручальное кольцо горело белым огнем, напоминая ей о том, чего у нее никогда не будет: о его любви.
Да, Габриэль хочет жениться на ней, но она-то была все той же девушкой, на которой тогда он жениться не захотел. Поменялись только внешние обстоятельства. У них появился ребенок… Да и женитьба, пусть и на такой, как Джемма, поможет Габриэлю укрепить позиции в правлении семейной компании. Их отношения не были той сказкой, о которой всегда мечтала Джемма. Габриэль просто предлагал ей практическое решение ситуации.
– Ты не обязан на мне жениться, но если тебе хочется, то я согласна. Я уже рассказала Санче о тебе, и ей не терпится с тобой познакомиться.
Они приехали в Долфин-Бэй около полудня. Габриэль поехал прямо к дому Лорен, который располагался в пригороде, совсем рядом с пляжем.
Он остановил «феррари» на улице, Джемма освободилась от ремня безопасности и открыла дверцу. Она чувствовала радость, потому что наконец-то вернулась домой, а Санча вот-вот покажется в дверях…