Ночь скорпиона
Шрифт:
— Хватит! — послышался повелительный окрик Нармера.
Скорпион разжал пальцы, и мастер повалился на пол.
— Этот мерзавец нас предал. Он на стороне чибисов.
— У тебя есть доказательства?
— Он делает для наших солдат дрянное оружие.
Повелитель кремня отрицательно помотал головой. Дрожа всем телом, он пытался встать.
— Вас обоих выслушает военный совет, — сказал Нармер.
— Мы только потеряем время, — отозвался Скорпион. — Позволь мне разделаться с этим предателем.
— Мы сражались вместе. Зачем ему нас предавать?
— Потому что он желает победы своему народу! Не будь слепым, Нармер! Нельзя щадить эту змею!
— Скорпион заблуждается! — возразил Повелитель кремня едва слышно. — Настоящий предатель пытается посеять вражду между нами и ослабить наши ряды.
Нармер вовремя встал между ними, предотвратив потасовку.
— Военный совет рассмотрит это дело и вынесет решение. Разочарованный Скорпион отвернулся.
— Ну что ж, если ты так хочешь, брат мой…
35
Река вернулась в свои берега, и зеленеющие просторы дельты сверкали на солнце.
— Какая красота! — воскликнул верховный военачальник.
Уаш не скучал по ливийским пустыням, безводным и малонаселенным. Отдыхая в тени пальмовой рощи, он предавался приятным размышлениям о своих достижениях. Бык совершил большую ошибку, покинув свои земли ради бесцельной войны, оставив без защиты такие богатства. Но откуда ему было знать, что враг готовится нанести удар? Ведь он даже не подозревал о существовании ливийской армии.
Уаш не собирался повторять чужие ошибки. Своей первоочередной задачей вождь ливийцев считал закрепление своего господства на захваченных землях. Разрушив лагерь Быка, разлив оказал ему большую услугу. Оставалось лишь одно препятствие — священный город Буто.
— Я собрал наших лучших солдат, — сказал Икеш. — Они ждут вашей команды.
— Буто очень далеко и не представляет для нас стратегического интереса, — напомнил своему господину Пити. — Не лучше ли забыть о его существовании?
— Все земли Севера принадлежат мне, и я не потерплю, чтобы кто-то не признал моего авторитета! — заявил верховный военачальник. — Этот кто-то посмел напасть на ливийцев, и он будет найден и казнен.
— Но, мой господин, подвергать вашу жизнь опасности…
— Я отвечаю за безопасность верховного военачальника! — прервал Пити Икеш.
Чернокожий великан и Пити обменялись ненавидящими взглядами. С тех пор как колдунья сбежала, Пити больше не опасался нубийца. Его попытка убить Нейт в свете последних событий была скорее доказательством его проницательности. Если бы даже Икеш и рассказал верховному военачальнику о его проступке, тот наверняка оправдал бы действия своего советника.
— В путь! — приказал Уаш.
В Буто Нейт жила удивительной жизнью. Поклоняясь пламени и богине-кобре, она приобщалась к силам, расширявшим ее сознание и дававшим ей возможность лучше понять процесс творения, осуществлявшийся богами каждую секунду. Вознося хвалу вечному огню, повторяя его бесконечные движения, жрица танцевала в нем, и тайны его метаморфоз открывались перед ней. Благодаря богине-кобре она поняла, что жизнь и смерть неразделимы и что из этого невероятного единения рождается всякое процветание.
В Буто она ни в чем не испытывала нужды: в пристройках к храму было вдоволь пищи, предметов мебели, посуды и тканей. Утром Души исчезали, сливаясь с лучами восходящего солнца. На закате они возвращались в свой город. Нейт не забывала воздавать должные почести своей богине, завязывая магические узлы и раскладывая их вокруг обоих святилищ.
Она со страхом ждала окончания паводка. Кланы Льва и Крокодила снова начнут боевые действия, и Нармер окажется в первых рядах сражающихся. Подпитываемая энергией Буто, молодая женщина по-прежнему стремилась во что бы то ни стало воссоединиться с любимым, даже если ради этого ей пришлось бы оставить свое временное пристанище.
Проснувшись, Нейт с удивлением отметила, что Души не покинули города. Они находились в том месте, где заканчивался туман, закрывая собой вход в Буто.
Объяснение могло быть лишь одно: верховный военачальник со своей армией решил захватить священный город и покарать колдунью, которая осмелилась бросить ему вызов.
Участок саванны ливийцы преодолели без особого труда. Болота, раскинувшиеся за ним, оказались куда более враждебными. Они просто кишели насекомыми и змеями. Наконец отряд подошел к месту, где погибли их товарищи.
— Ну и жутко здесь! — проговорил Пити. Щеки у него покраснели, голос дрожал.
Почва была пористой, вокруг — заросли папируса такой густоты, что они казались непроходимыми. Дул холодный ветер, отовсюду доносились странные звуки, солнце спряталось за завесой вязкого тумана.
Члены отряда, беспощадные воины, закаленные в сражениях, чувствовали себя очень уязвимыми. Сжимая в руках палицы и луки, они спрашивали себя, с каким противником им придется здесь столкнуться. Когда же один пехотинец обнаружил оторванную руку, а потом и труп своего товарища со вспоротым животом, пустыми глазницами и пробитым лбом, у многих задрожали коленки.
Икеш, который чувствовал себя не намного лучше, чем остальные, старался не подавать виду, что ему тоже страшно. В этом месте ощущалась такая сильная магия, что оружие вполне могло оказаться бесполезным.
— Это место опасно, — вынужден был признать он.
— Ты боишься? — спросил у него верховный военачальник.
— Я обязан обеспечивать вашу безопасность.
— Эта земля принадлежит мне, все земли Севера принадлежат мне, и мы отомстим за ливийцев, которых убили здесь!