Ночь скорпиона
Шрифт:
— Маловероятно, — рассудил Прожора.
— Не считаешь ли ты, что этот дурачок может нас подставить?
— Конечно может.
— Если мы не примем меры сейчас, у нас будут серьезные неприятности. Мы можем потерять все, чего достигли…
— Я этого тоже опасаюсь. Но… Что ты предлагаешь?
— Я долго размышлял об этом и пришел к выводу, что решение должно быть… радикальным.
— Давай на чистоту! Ты больше не полагаешься на Горлана, я тоже. Если мы ничего не предпримем, то наши многомесячные усилия могут
— Я полностью согласен с тобой, мой друг, тем более что наше настоящее возвышение еще впереди. Этот жалкий Горлан нам не ровня! Его поведение подтверждает, что он посредственность.
— И как нам от него избавиться?
— Нужно действовать быстро, благо, последние события нам на руку…
Лев и Крокодил уточняли детали будущей атаки. Размыв окрестности Нехена, разлив разрушил все ловушки, оказав им тем самым большую услугу. Теперь между их армиями и осажденными осталась лишь труднопроходимая холмистая полоса земли. Многим сотням чибисов суждено там умереть, однако многие же подойдут к стенам города и примут на себя первый, самый яростный удар противника. Когда осажденные ослабеют, главы кланов бросят в наступление своих солдат.
— Никаких одиночных вылазок! — постановил Лев. — Массированная атака сомнет врага. Даже опытные вояки устанут, некоторые от безнадежности не смогут сражаться в полную силу, а кое-кто бросит оружие.
— Я не разделяю твоего оптимизма, — сказал Крокодил. — Бык сумеет вдохновить свою армию на отчаянное сопротивление, и сражение будет яростным. Вся наша стратегия основывается на полном подчинении чибисов.
— С этим трудностей не будет. Этот ничтожный народец подчиняется мне беспрекословно и выполняет все мои приказы.
«Если это правда, будет лучше, если большая часть чибисов погибнет в бою, — подумал Крокодил. — Тогда после победы у Льва останется лишь горстка рабов, которым он наверняка запретит носить оружие».
— Мы изменим этот мир! — пообещал воодушевившийся Лев. — И станем его владыками! Я правильно сделал, развязав эту войну между кланами, а тебе хватило проницательности ко мне присоединиться!
— Сначала надо выиграть эту войну, а потом изгнать ливийцев.
— Перед нами никто не устоит.
Подошел офицер Льва и, поклонившись, сказал:
— Мой господин, женщина-чибис желает поговорить с вами.
— Какая наглость! Отстегать и отдать солдатам!
— Она говорит, что хочет сообщить нечто важное, то, что может изменить исход сражения.
— Безумная!
— Выслушаем ее! — решил Крокодил.
Передернув плечами, Лев кивнул.
Женщина оказалась молоденькой, пухленькой и миловидной. Не поднимая головы, она упала на колени. Один удар Льва — и она умрет… Голос ее
— Повелитель, это ужасно, так ужасно…
— В чем дело?
— Ваши львята… Они убиты, и я знаю…
Она умолкла. У Льва заходили желваки.
— Что ты знаешь?
— Кто-то открыл загон, чтобы туда зашли гиены. Если бы не он, львята остались бы живы.
— Кто это сделал?
— Горлан.
— Как ты узнала?
— Я — его любовница, и я же каждый день привожу к нему новых женщин. Прошлой ночью он напился сильнее обычного и стал хвастаться, что сделал это. Еще он собирается избавиться от своих товарищей, Слабака и Прожоры, чтобы одному править нашим народом!
Лев схватил женщину за волосы так, что та вскрикнула от боли.
— Ты смеешь мне врать?
— Я ваша преданная служанка!
— Мы узнаем правду! — заверил своего союзника Крокодил.
— Прошу, не трогай меня! — взмолилась девочка лет двенадцати.
Горлан бросил ее на землю лицом вниз.
— Ты мне нравишься, малявка, и я сделаю с тобой все, что захочу!
Горлан собрался было изнасиловать свою очередную жертву, когда солдаты Льва резко подняли его на ноги и потащили к своему разъяренному господину.
Слева от Льва стоял Крокодил. Создавалось впечатление, что он дремлет.
— Это ты открыл загон со львятами, чтобы их пожрали гиены?
Спьяну чибис не сразу понял, о чем его спрашивают. Но как только он осознал всю тяжесть предъявляемого обвинения, его вырвало.
— О нет, конечно нет!
— У меня есть свидетель.
— Кто? Кто так меня оболгал?
Лев вытолкнул вперед пухленькую девушку.
— Ты!
— Ты признался, что совершил это злодейство! — сказала она.
Горлан вырвался из рук солдат и головой ударил свою обвинительницу в грудь с такой силой, что проломил ей грудину. Она задохнулась и умерла на месте.
— Жаль… — пробормотал Крокодил. — Теперь у нас есть только один способ узнать правду.
— Я не виноват, не виноват!
Солдаты Льва привязали Горлана к столбу так, что голени его оказались поджаты к тазу. Рыдая от страха, он умолял глав кланов пощадить его.
Крокодил издал едва слышное посвистывание, и семь огромных рептилий окружили несчастного. Их пасти распахнулись.
Горлан обмочился от страха.
— Если я признаюсь, вы меня не убьете?
— Я могу казнить тебя, но могу и помиловать, — ледяным тоном произнес Лев.
— Тогда я признаюсь! Но я открыл загон, чтобы львята могли убежать, а не для того, чтобы отдать их гиенам!
— Героический поступок! Что о нем думают твои судьи?
Челюсти крокодила сомкнулись на правой щиколотке Горлана, и это был сигнал к началу казни.
41