Ночь скорпиона
Шрифт:
В бесплодных попытках сбить огонь, ливийцы съеживались, пока не превратились в тошнотворно воняющие останки.
Поблагодарив кобру из Буто, Нейт вернулась к реке. На берегу она нашла несколько тушек птиц, финики и инжир. На поверхности виднелся рот окуня, который и принес ей пищу.
Зная, что никакая опасность ей теперь не грозит, Нейт поела и уснула.
Там, где начиналась долина Нила, окунь повернул обратно, отказавшись пересекать границу с Югом. Даже оставшись
На этот раз Нейт почувствовала себя по-настоящему одинокой, один на один с неизвестностью, однако не жалела о своем решении воссоединиться с Нармером. Жить вдали от него для нее было равнозначно медленному умиранию.
— Не оставляй меня, богиня, помоги мне выбрать правильный путь!
Прямо перед молодой женщиной появился шакал.
Нейт улыбнулась.
— Ты — мой новый провожатый? Глава твоего клана — союзник Нармера, верно?
В глазах хищника сверкнул огонь.
— Как тебя зовут?
Луч солнца начертал на песке два символа, значение которых богиня открыла своей служительнице: подставка для сосудов — «г», нога — «б».
— Геб… Согласен ли ты проводить меня к Нармеру?
Насторожив свои длинные уши и помахивая хвостом, шакал направился на юг, прямиком через пустыню.
Геб хорошо знал местонахождение источников, поэтому Нейт не грозила смерть от жажды. Великолепный охотник, он приносил кроликов, питался ими сам, а жрица жарила их для себя на огне.
На исходе четвертого дня пути, в сумерках, Нейт увидела дымок. Геб не проявлял признаков беспокойства, и они вместе поднялись на вершину дюны, откуда был виден походный лагерь. Около сотни солдат, женщины, дети и… огромный боевой бык, который сразу же почувствовал присутствие жрицы и шакала.
Мгновение назад безмятежный, бык вскочил на ноги и стал скрести песок копытом. Лучники поспешили принять боевую позицию.
Нейт, сопровождаемая Гебом, спокойным шагом направилась к лагерю.
Солдаты опустили луки.
— Кто ты? — спросил мужчина с усталым лицом — это был комендант разрушенного стихией лагеря Быка.
— Я — жрица богини Нейт. Этот шакал — мой проводник.
— Мы — беженцы из лагеря Быка, — сказал комендант. — Разлив уничтожил постройки, и мы были вынуждены спасаться бегством в надежде воссоединиться с главой клана. Увы! В дороге многие из наших умерли. Мы не раз сталкивались с ливийскими патрулями, мы постоянно страдаем от недостатка воды, и нас преследуют гиены.
Лицо молодой женщины омрачилось.
— Год гиены… Знаешь ли ты, что это означает?
— Только старики помнят такой год. Они рассказывают о голоде, вспышках ненависти и неисчислимых несчастьях! Вот к чему привела война кланов!
Боевой бык уже успокоился, и жрица погладила его по лбу.
— Не отчаивайся, — посоветовала она коменданту. — Этот храбрец отведет нас к своему повелителю, и мы все вместе будем сражаться, чтобы восстановить в стране гармонию.
40
Растирая отекшие щиколотки, Слабак предавался невеселым размышлениям. Вроде бы все было замечательно: у него была просторная хижина, где он мог спокойно спать в любое время дня и ночи, и около десятка преданных служанок, удовлетворявших его малейший каприз в надежде избежать худшей участи. Любитель жирного мяса и лепешек, Слабак давно не испытывал желания обладать женщиной. Его интересовала только власть.
Подчинить себе чибисов удалось без особого труда. Покладистые соплеменники с открытыми ртами слушали разглагольствования трех своих предводителей, считая, что они пользуются уважением глав кланов, Льва и Крокодила, и верили, что после победы их ждет счастливое будущее.
В победе теперь никто не сомневался, но кто пожнет ее плоды? В первую очередь Лев и Крокодил. Однако такие амбициозные владыки не привыкли ни с кем делиться властью, значит, кто-то из них обязательно избавится от соперника и подчинит себе все земли Юга. Кто бы ни стал этим новым единовластным владыкой, он не сможет упрочить свое господство без помощи чибисов, а значит, без Слабака и двух его друзей.
Друзей… Но может ли он, Слабак, назвать Горлана своим другом? Вечно пьяный днем и меняющий любовниц каждую ночь, этот наглец и скандалист пригодился, когда нужно было расшевелить чибисов. Теперь он стал серьезной помехой.
— Ты хотел меня видеть? — спросил подошедший к приятелю Прожора.
— Присядь. Хочешь пива?
— А то! Ты чем-то расстроен?
— Скорее… озабочен.
Прожора всегда прислушивался к мнению своего старшего товарища. Порочный и скрытный, Слабак был опытным интриганом, способным обвести вокруг пальца кого угодно. Прожора понимал, что без помощи этого горбуна с тяжелыми веками долго удерживать народ в повиновении он не сможет.
— Ты не сомневаешься в победе в предстоящей битве?
— Ни секунды! Бык и его союзники не могут предвидеть, что чибисы захлестнут их своей массой. А потом Лев и Крокодил нанесут решающий удар.
— Что же тогда тебя тревожит?
Слабак медлил с ответом.
— А разве тебя поведение Горлана не беспокоит?
— Он постоянно пьянствует, и его наглость начинает мне надоедать. Сегодня утром он поскандалил с офицером Льва, но я поставил его на место и тем самым замял дело. Нам такие стычки ни к чему.
— К несчастью, ты подтверждаешь мои опасения! После победы сможет ли Горлан достойно нести бремя ответственности, которое будет на нас возложено?