Ночь упавшей звезды
Шрифт:
– - Ой, -- пискнула зеленоволосая.
– - В слезах, что ли? Не... Наверное, там было слишком много молока...
– - авторитетно заключила она и утерла мокрое лицо полотенцем.
– - Вот этого -- не помню, -- честно признался Люб.
– - Хоть убей, не помню. Я даже точно не скажу, рассказывали это мне на теологии, софистике или риторике...
"У них что тут, и университет есть? И... ведьмы?" -- пронеслось в моей голове, я изумленно повернулась к Одрину и осеклась. Мевретт стоял, скрестив руки на груди
Внезапно дверь позади нас открылась, и в помещение вплыла тетка в зеленой тунике, дородная и румяная. Ее темные длинные косы, перехваченные множеством серебряных колец, спадали на грудь, а глазищи внимательно и цепко уставились на меня.
– - Иллит атор, мевретт -- произнесла девица без капли почтения в голосе. Потом глянула на уставившиеся в ее сторону виноватые физиономии и задумчиво спросила:
– - И эти вот дети -- те самые похитители меда?
– - Ой, а вы кто?
– - испуганно пискнула Темулли и, как обычно, укрылась за спину Люба.
– - Я -- Виолет, экономка. Ты как, в себя уже пришла? Говорят, вы с другом на пару ухлопали целый кувшин...
– - толстуха наконец-то соизволила отойти от меня и направилась к груде полотенец на полу, в которой, очевидно, детки отсыпались.
Внезапно я почувствовала на плече руку Одрина и, вздрогнув, обернулась. Он молча кивнул головой на другую сторону бассейна и, взяв меня за руку, повел к стоящим там мраморным скамьям. И тут в спину нам донесся удивленный мальчишеский голосок:
– - О-па! А чего тут мевретт с сударыней Аррайдой делает?
Я почувствовала, как напряглась ладонь Одрина, и мысленно ему посочувствовала: кража родового лука -- пока самое безобидное из того, что выкинули детки. Потом внезапно вспомнила, что эту парочку он хотел повесить на меня, и испепелила его спину гневным взглядом.
– - А вы тоже ухлопали кувшин меда и пришли сюда выспаться?
– - донесся следом пронзительный голосок Темулли. Я обернулась и увидела, как она, слегка покачиваясь, поднялась на ноги и погрозила нам пальцем:
– - Да, господин мевретт... я ревну-ую...
Мне тут же захотелось ее убить на месте. Между тем Виолет наконец-то подала голос:
– - Так, вы, оба, хватит, не мешайте мевретту. Вот как встали, так и пошли. Сейчас вас в порядок приводить будем, более деятельными способами, чем сон на полотенцах...
– - Это еще каки-ими?!
– - с Темулли, похоже, слетел весь ее оптимизм.
– - Ну, может, мы тут, в уголку... Мы не помешаем...
Тут уж я не выдержала и резко остановилась, возмущенно вырвав руку у Мадре:
– - Не помешаете-е?
– - протянула я, испепеляя взглядом несносную девчонку.
– - А может, уйдете... сами?..
– - А взамен?
– - как-то не очень решительно пискнула Тему.
Тут до Виолет, очевидно, дошло,
– - Нет-нет-нет. Я мевретту потом всё выскажу, что думаю. А вы давайте-ка, пошли. У меня посидим. Голова как, не болит?
И она безбоязненно погрозила в нашу сторону пальцем. Я услышала, как Одрин за моей спиной тихо ругнулся.
– - А взамен радуйся, что я тебя не окунула, -- бросила я Темке сердито.
– - И мевретта лучше не трогайте, -- посоветовала экономке.
– - Чего надо, я ему сама выскажу, без вашего участия, милочка...
И буркнула под нос:
– - Думать она умеет, как же... элвилинская девственница... с дланями.
– - Вредная ты, -- Темулли печально подняла на меня серые глазищи.
– - Я думала, мы подружимся... А ты -- злюка...
– - Сама такая, -- прошептала я одними губами..
Девочка обиженно нахмурилась.
– - В-вредина, -- повторила она.
– - Меня нельзя обижать, я маленькая. А ты мне платье испортила, вот.
Экономка фыркнула:
– - Ты, Темулли, не слушай её. А платье мы с тобой новое выберем. Пойдем, -- она с решительным видом открыла дверь и вытянула детей наружу.
– - Обижать, может, и нельзя, а выдрать нужно!
– - рявкнула я вдогонку. И опять раскашлялась.
– - Злюка! Меня не за что!
– - донесся звонкий голосок уже из коридора.
Настроение было испорчено, зато страх и боль, навеянные видением, отступили. Я сорвала с себя одежду и плюхнулась в бассейн. Ко мне сразу же ринулось несколько светящихся шаров, суетливо столкнувшихся с мелодичным звоном над макушкой. Приглядевшись, я увидела внутри стайки прозрачных мотыльков. Стало ощутимо светлее, я всмотрелась в воду и раскрыла рот...
Может, это была иллюзия, а может, и нет: усыпанное желтым песочком и самоцветами дно, колыхание водяных трав и золотые рыбки, проплывающие между ними и брызнувшие в стороны, когда я, стараясь держать раненую руку над водой, оттолкнулась ногами от бортика и поплыла.
Окутанная ласковым теплом, я смерила бассейн несколько раз из конца в конец и удовлетворенно прислонилась к стенке, улегшись на мрамор затылком, пробуя разглядеть Одрина. Смотреть вот так было смешно, только шея быстро затекла.
Мевретт поднялся со скамьи, подошел к бортику, уселся на пол и стал массировать мне виски. Улыбнулся:
– - А ты хорошо плаваешь...
Я осторожно обхватила его запястья, подавив желание перекинуть остроухого через себя в воду:
– - А как плаваешь ты?
Мадре поднялся и, скинув одежду, почти без всплеска соскользнул ко мне. Приблизился вплотную, оперся руками о борт, так что все пути к отступлению оказались отрезанными, и заглянул в глаза:
– - А ты сейчас точно плавать хочешь?