Ночь ястреба
Шрифт:
— Это безумие! — повторил Ормак. — Он не делал ничего подобного.
— Он выполнял свою работу, — поддержал Макланан, теребя в отчаянии рукой свои белокурые волосы. — Штурманов обучают всегда выбирать наиболее безопасные условия полета, поэтому они и осторожничают. И, кроме того, Люгер ведь не принимал решений, он только докладывал...
— ...неверную информацию. Пытаясь преувеличить опасность и вынудить командира повернуть обратно. Полковник Макланан, вы же даже в своих свидетельских показаниях сообщили о том, что Люгер, похоже, был против нанесения бомбового удара по советской базе и предлагал бросить на нее самолет, разбив его.
— Но нас же атаковал этот чертов лазер, — пояснил Макланан. —
— А таран цели и уничтожение бомбардировщика — это надежный способ успешно выполнить задачу, полковник? — язвительно поинтересовался Маркрайт.
— Нет, но...
— Тогда почему Люгер предлагал такое? Почему он так безжалостно рисковал вашими жизнями?
— Нашей задачей было уничтожить лазер. Возможно, в результате тарана мы бы и выполнили ее.
— Но потом, когда вы все же остались живы, после предпринятой атаки, — продолжал давить Маркрайт, не слушая возражения Макланана, — Люгер предложил посадить самолет на советском аэродроме.
— Это было решение всего экипажа, — заступился Эллиот. — Люгер направлял нас по радару и снабжал данными.
— А когда вы приземлились в Анадыре, Люгер покинул самолет и сбежал к русским.
Макланан почувствовал, как у него запылало лицо. Он начал выходить из себя. По-настоящему. Обычно этому потомку ирландских иммигрантов не было необходимости сдерживать свой темперамент. Сильной стороной характера Макланана считалось умение постоянно держать себя в руках. Но этот идиот не был членом экипажа «Старого пса» и не понимал, черт побери, что мелет.
— Он отвлек на себя советских солдат и дал нам время взлететь! — сердито воскликнул Макланан. — Он пожертвовал своей жизнью ради нашего спасения.
— Ничем он не пожертвовал, — убедительно заявил Маркрайт. — Он жив, работает под вымышленным именем, создает советские бомбардировщики-"невидимки".
— Чушь! — возразил Макланан. — Вы не знаете, что произошло. Вас там не было! Да такие люди, как вы, никогда и не бывают в подобных переделках. Вы перекладываете с места на место бумаги, держитесь подальше от опасности и составляете отчеты, подгоняя данные под нужную вам картину. Вы же сами сказали, что Люгера привлекли к сотрудничеству, накачав наркотиками и применив специальную обработку психики.
— Наша информация не содержит очевидных доказательств того, что Люгер подвергается психологической обработке, пыткам и действию наркотиков, — спокойно парировал Маркрайт. — Личный анализ генерала Кертиса основан на докладах информатора, предполагающего возможное применение наркотиков в отношении Люгера. Но также вполне возможно, что состояние Люгера вызвано просто усталостью и чрезмерной работой. Кстати, информатор сообщил, что Озерову доставляют удовольствие определенная известность, широкий круг друзей и коллег и многие привилегии, положенные высокопоставленным людям.
— И кому, вы, черт побери, намерены поверить? — не сдавался Макланан. — Нам или этому информатору?
Ормак ткнул указательным пальцем в сторону Маркрайта.
— Мы говорим вам, что Дэвид Люгер пожертвовал собой ради нашего спасения. И если он жив, то наш долг вытащить его оттуда.
Маркрайт огляделся и понял, что оказался в явном меньшинстве, его словам не верят. Он вздохнул и посмотрел на директора ЦРУ Митчелла. А тот заявил:
— Я рекомендую мистеру Расселу и Объединенному комитету начальников штабов предпринять тайную операцию с целью вывезти из «Физикоуса» Люгера и захватить как можно больше фотографий и документации, касающейся бомбардировщика.
— Что значит «вывезти»? — спросил Макланан. — Вы имеете в виду спасти его?
Маркрайт промолчал. Митчелл замялся.
А вот Макланан
— Да что вы задумали, черт побери? Вы обязаны доставить его домой. Тогда, по крайней мере, сможете получить ответ на вопрос относительно его лояльности.
— Мы понимаем, подполковник, — заверил его Рассел. — Да, мы намерены привезти его домой. Директор Митчелл займется установлением точного местонахождения Люгера и, если возможно, то и установлением контакта с ним. Мы осторожно провентилируем по своим каналам в советском правительстве, возможен ли обмен, но подобные действия могут оказаться слишком рискованными. Когда наступит подходящий момент, мы создадим специальную команду для его освобождения. Если будет возможность вытащить его из «Физикоуса», она это сделает. Но если благополучно освободить его не удастся...
— Мы все спланируем и сможем получить и информацию, и Люгера, — решительно заявил Эллиот.
— Вы здесь не командуете, генерал Эллиот, — напомнил ему Рассел. Он еще не забыл все те истории, связанные с генералом Эллиотом, когда тот поднимал из пустыни в воздух свои новейшие изобретения и те летали вокруг земного шара. Меньше всего Расселу хотелось, чтобы такой человек, как Эллиот, действовал без строгого контроля со стороны гражданской администрации. Господи, это был просто кошмар... — Возглавлять всю операцию будет генерал Локарт из командования Вооруженных сил США в Европейской зоне, воздушными операциями будет руководить генерал Теллер, а наземными и морскими — генерал Кундерт. В этой операции мне не нужны строптивые и буйные исполнители, генерал Эллиот. Все будет делаться строго по инструкции, и мы вытащим из Литвы не только наших людей, но и самого дьявола. Точка!
«Странная намечается комбинация», — подумал Эллиот, кивая в знак согласия с тем, что говорил помощник президента по национальной безопасности. Генерал Локарт — один из «старой гвардии». Армейский командир и лучший друг Эллиота. Да, это верная кандидатура для руководства всей операцией. Решительный, без «закидонов», прекрасный стратег. А вот участие в операции и Теллера, и Кундерта — это просто «адская смесь». По какой-то неизвестной причине спецназ морской пехоты так и не был передан под начало вновь образованного Командования войсками специального назначения. И, хотя генерал Теллер как командующий войсками специального назначения армии, авиации и флота имел гораздо больше возможностей и власти для проведения подобных операций, обычно первым делом обращались к морским пехотинцам Кундерта и посылали все-таки их. Выбор между двумя этими генералами представлял собой скорее политическую борьбу, нежели оперативное решение. Белый дом чувствовал себя неуютно по отношению к военным, если не имел среди них двух противоборствующих сил.
Вся беда заключалась в том, что в последнее время Объединенный комитет начальников штабов превратился в политический орган, перестав быть просто координационным советом разных родов Вооруженных Сил. Даже Кертис, который оставался тем же до мозга костей военным, каким и был в начале своей службы в ВВС, превратился скорее в рупор намерений Белого дома, чем в истинного стратега. У Кертиса, который был женат вторично и имел семерых детей, хватало сообразительности, чтобы выживать и не терять своего места при сменах администраций. А теперь он пользовался настолько большим уважением на Капитолийском холме и в Пентогоне, что Белый дом даже при желании не мог сбросить его со счетов. Объединенный комитет начальников штабов до сих пор обладал значительной властью и влиянием, но актив его составляли сторонники президента. Включение в данную операцию одновременно и командующего морской пехотой, и командующего войсками специального назначения явно попахивало политикой, просматривалось желание президента ублажить всех.