Ночи без сна

Беверли Джо

— Плохо, когда дом стоит пустой, милорд.

— Едва ли найдутся желающие арендовать Крэг-Уайверн.

— Разные вкусы бывают у людей, — сказала она, чуть усмехнувшись. — Некоторым из гостей графа Крэг-Уайверн очень нравился.

«Ишь ты, даже нашла силы улыбнуться», — с уважением подумал он.

— В таком случае дайте мистеру де Веру список их имен. Можно предоставить им право первого выбора. Я знаю, что, когда пустует главный дом, от этого страдает хозяйство всей округи. Вы, наверное, подумали о контрабандистах. Да, в настоящее время этот район процветает благодаря контрабанде, но в связи с окончанием войны

для них настают тяжелые времена. Армия и флот смогут выделить большее число людей, чтобы патрулировать побережье. Наверное, благодаря этому и вашего отца удалось поймать.

— Да, но если бы граф хотя бы пальцем пошевелил, чтобы помочь ему, его не сослали бы на каторгу.

— Удивительно, что сумасшедший граф хоть раз сделал что-то разумное. Закон есть закон, и его нужно уважать.

Вот. Весьма прозрачный намек. Ей следовало бы догадаться и сделать выводы.

— Если в парламенте есть здравомыслящие люди, — продолжал он, — то пошлины будут снижены и контрабанда перестанет быть настолько прибыльным занятием, чтобы оправдывать связанный с ней риск. Изменения произойдут не сегодня и не завтра, но они уже маячат на горизонте, Сьюзен. Людям, живущим в округе, следовало бы вспомнить, что когда-то они жили, занимаясь земледелием и рыболовством, а не контрабандой.

— Мы это помним, — тихо сказала она.

— Мы?

— Да, люди, проживающие в округе.

«Сьюзен имела в виду не это, — подумал Кон. — Она имела в виду себя и нового Капитана Дрейка, будь он проклят».

И как-то так получилось, что Кон мысленно назвал ее по имени, чего твердо решил не делать ни при каких обстоятельствах.

Он вскочил на ноги.

— А теперь покажите мне дом, миссис Карслейк.

Она грациозно поднялась и снова повела его по коридору, стены которого были задекорированы под необработанный камень, в сторону кухни.

Здесь его не ждали никакие сюрпризы. Будучи мальчишкой, он облазал все углы и закоулки этого дома. Удивление вызвало лишь помещение вроде малой гостиной с выходом в главный холл, которое было отделано в современном стиле и обставлено мебелью на длинных и тонких ножках.

— Это я убедила графа в необходимости иметь хотя бы одну комнату, где можно принимать посетителей с более традиционными вкусами, — сказала Сьюзен спокойно и встала так близко от него, что он почувствовал запах ее лавандового мыла. Этот запах ей не подходил. От нее должно пахнуть полевыми цветами… а также потом и песком.

— Разве у него бывали посетители с традиционными вкусами?

— Время от времени, милорд, заезжали.

— Это меня настораживает. Возможно, именно этим объясняется сооружение камеры пыток. Знавал я таких случайных визитеров, которых хотелось бы подвесить на цепях.

Он хотел, чтобы это не было воспринято как шутка, но забыл, видно, с кем имеет дело. Заметив, что она едва сдерживает смех, он непроизвольно отступил в сторону.

— А теперь, пожалуй, осмотрим верхние этажи, — сказал он, — в том числе произведем более тщательный осмотр комнат графа.

С непроницаемым выражением на лице она повернулась и повела его туда, куда он приказал.

— Там нет ничего страшного, милорд, разве что некоторый беспорядок. — Шагая следом за ней, он заметил, как она пожала плечами, и это движение привлекло его внимание к ее стройной фигуре.

Которую он видел обнаженной…

«Дыши,

черт побери, дыши глубже! И слушай! Она что-то сказала о беспорядке».

— Помню, как мне не хотелось уезжать из Крэг-Уайверна, — сказал он, поднимаясь следом за ней по широкой центральной лестнице. Ее прямая спина плавно переходила в очаровательную попку, которая оказалась как раз на уровне его глаз. Он торопливо преодолел пару ступеней, решив пойти рядом с ней, несмотря даже на то, что теперь она его экономка.

Его мучительно тянуло к ней, как тянет путника к костру холодной ночью в горах. Но огонь обжигает. Огонь опасен, даже если костер обложен камнями, он может наделать бед. Он сам был свидетелем того, как озябшие люди обжигали руки и ноги, пытаясь согреться у слишком сильно разгоревшегося костра.

— Граф никогда не выходил за пределы дома, — сказала она.

— Почему?

— Он страдал боязнью открытых пространств.

— Чего можно бояться за пределами дома?

Для Кона опасность сконцентрировалась внутри дома.

Интересно, смог бы он устоять, если бы Сьюзен вдруг остановилась, повернулась, подошла к нему, прижалась, поцеловала и начала сбрасывать с себя одежду?..

Она остановилась, повернулась…

— Насколько мне известно, никакая реальная опасность для него не существовала. Он просто боялся находиться вне стен этого дома. Он был нездоровым психически, Кон. Это проявлялось преимущественно в мелочах, но он был нездоров.

Он такой же ненормальный, как граф, если вообразил, что Сьюзен намерена соблазнить его! Он жестом предложил ей продолжать путь, и вскоре они добрались до апартаментов графа. Она отперла какую-то другую дверь, и они вошли в спальню, хотя комнату, которую он увидел, трудно было назвать спальней.

Правда, там имелась огромных размеров кровать под выцветшим красным балдахином, местами до дыр изъеденным молью. Кроме того, в комнате было множество другой разномастной мебели, как будто граф пытался превратить одну комнату в целый дом.

Красные шторы на окнах были опущены, но сквозь дыры в ткани пробивался свет. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел большой обеденный стол с одним стулом, кресло, секретер и огромное количество книжных полок.

Кроме книжных полок, размещенных на стенах, в комнате было множество напольных вращающихся полок. Все они были заполнены книгами. Кон не сразу решился войти в комнату, причем не только из-за тесноты. В застоявшемся воздухе стоял тяжелый запах плесени и еще чего-то неприятного.

Все свободное пространство было завалено самыми разнообразными предметами — от кнута для верховой езды до странных стеклянных флаконов и чучел животных. Кон заметил два человеческих черепа, причем это были далеко не те аккуратные, чистенькие образцы, которые служат пособиями для анатомов. Были здесь и другие кости, которые, как надеялся Кон, принадлежали животным. Похоже, что некоторые кости были объедками, оставшимися после ужинов графа.

С абажура затянутой паутиной лампы свисала черная кожистая лапа с когтями, судя по всему, принадлежавшая крокодилу, которого, как искренне надеялся Кон, сумасшедший граф не съел лично за обедом. Верхняя планка, поддерживающая балдахин, была украшена бахромой из каких-то непонятных сухих и съежившихся предметов. Любопытство заставило его пересечь комнату, чтобы разглядеть это повнимательнее.