Ночи дождей и звезд
Шрифт:
Но, выйдя из комнаты, он увидел, что дверь в другую спальню открыта, а постель аккуратно убрана. Она действительно использовала ее, только чтобы переспать ночь. Ему стало интересно, где она теперь. Снова в курятнике? Или с детишками в гавани?
Она была такая самодостаточная маленькая женщина с косами вокруг головы, с морщинистым загорелым лицом, широкой улыбкой, из-за которой невозможно было понять, сколько ей лет. Сорок? Пятьдесят? Шестьдесят? Узнать у кого-то в Агия-Анне, сколько времени она здесь живет, тоже было невозможно.
Томас зевнул и направился в кухню. Она опять его обошла. На столе лежали четыре больших апельсина, а в клетчатой салфетке свежие булочки, чтобы не остыли. Томас вздохнул с облегчением и сел завтракать.
Фиона еще спала, Эльза оставила ей записку:
Ушла в гавань. Не хотела будить. Почему бы тебе не присоединиться ко мне в полдень. Возьми купальник, если хочешь, и мы посидим в этом симпатичном месте со скатертями в сине-белую клеточку. Не помню названия. Мне очень хочется.
Обнимаю,
Эльза.
Она воспринимала Фиону как младшую и глупенькую сестру. Трудно было поверить, что в реальном мире девушка была уважаемой, опытной медсестрой, но при этом совершенно глупо поверившей, что Шейн где-то в Афинах беспокоится и думает о ней.
Эльза медленно брела по узким улочкам, разглядывая все вокруг. Люди мыли тротуары перед своими маленькими магазинчиками и выкладывали товар. В кафе и ресторанчиках они старательно писали на больших досках меню.
После трагедии не ощущалось больше прежней беспечности и радости в их поведении. Но жизнь продолжалась, или они только притворялись. Так же, как Эльза.
Она решила, что правильно делает, скрывая от всех, что теперь внутри она бесчувственная и пустая. Думала, что так лучше, когда все под контролем. Она душевно поговорила с остальными прошлой ночью, была несгибаема с Фионой, которая выплакалась ей в плечо, когда они вернулись.
Теперь она могла спокойно кивать и улыбаться прохожим, время от времени говоря им «калимера».
Но ощущала она себя пустой и ненастоящей.
Как ей хотелось оказаться где-то, где были бы люди, которым она безразлична. Она никогда не чувствовала себя столь одинокой. Ни семьи, ни любви, ни работы. А после того, как уехала из Германии… дома у нее тоже нет. Отец, который ее бросил, мать, которая ее не любила, но лишь ублажала свои амбиции, любовник, который лгал ей и собирался лгать вечно.
Кто-то в разбитом фургоне поприветствовал ее. Эльза прикрыла глаза ладонью от солнца, чтобы разглядеть, кто это.
Это была Вонни с толпой детишек.
— Мы едем купаться на фантастический берег. Где он, вы не знаете. Поедем с нами?
— Отлично, но должна встретиться с Фионой в полдень в гавани, к тому времени надо вернуться, договорились?
Эльза обрадовалась, что у нее с собой купальник и соломенная шляпа, теперь она готова пойти куда угодно.
Вонни кивнула ей в знак согласия:
— О, конечно, мы вернемся к тому времени. Детям нельзя долго на открытом солнце в полдень. — Она что-то сказала по-гречески пяти- и шестилетним ребятишкам в фургоне. И они все разом заулыбались ей и хором сказали: «Яссу, Эльза!»
У Эльзы сдавило горло, словно она получила ответ на свою просьбу. Словно каким-то непостижимым образом она вдруг стала частью единого целого. Совсем ненадолго.
Дэвид взял напрокат велосипед и прокатился пять километров туда, куда посоветовали ему его домохозяева, и нашел отличный пляж. Ему хотелось повидаться с теми, с кем он провел предыдущую ночь, и поговорить о вечере, о танце, о том, как люди выражают свои чувства. Но никто не предложил встретиться, а Дэвид не хотел быть навязчивым.
Он перебрался через холмы и спустился с другой стороны. Природа вокруг была изумительная. Зачем люди стремятся жить в тесных городах? Зачем тратить часы на дорогу, дышать выхлопными газами, если можно наслаждаться жизнью в таком месте?
Он спустился туда, где должен был быть пляж, и, к своему разочарованию, увидел припаркованный фургон. Но потом он заметил Эльзу и эту странную пожилую Вонни, сидевшую на песке в окружении восьми или девяти ребятишек. Он видел, как Вонни выстроила детей вдоль кромки воды и делала широкие движения руками. Дети кивали в знак согласия. Она, должно быть, объясняла им, что в воду войдет первая вместе в Эльзой и что никто не должен заплывать дальше, чем взрослые.
Дэвид лежал на поросшей травой дюне и следил за ними. Эльза была такая красивая в своем элегантном бирюзовом купальнике. Ее короткие белокурые волосы сияли на солнце, тело слегка загорело, и движения ее в море были грациозны, когда она играла с детьми.
Вонни, маленькая и неказистая, с косами вокруг головы, была одета в практичный черный купальник, вышедший из моды лет двадцать тому назад. Она тоже плескалась в волнах, призывая детей присоединиться к ней и помогая самым робким, держа их ладонью за подбородки.
Дэвиду хотелось присоединиться к ним, но он боялся быть навязчивым. Эльза заметила его.
— Эла, эла, Дэвид, поплавай с нами, вода божественная!
Неуклюже он направился к воде. Под шортами у него были плавки. Сняв очки, он положил их поверх аккуратно сложенной одежды.
— Ясси, име англос, — поприветствовал он их.
— Можно подумать, они не знают, что ты англичанин! — пошутила Вонни.
— Полагаю, — буркнул Дэвид.
— Ну ладно, Дэвид, ты лучше всех остальных туристов, ты потрудился выучить несколько греческих слов. Не поверишь, но это всем очень нравится.