Ночная диверсия
Шрифт:
Трудно сказать, что побудило Донцова взвалить на свои плечи ответственность, взяв к себе Шеремета. То .ли ему понравился этот подтянутый, пышущий здоровьем человек, то ли желание во что бы то ни стало убедиться в правильности своего мнения на этот счет.
Командир полка майор Донцов не забывал своего «крестника».
— Как ведет себя солдат Шеремет? — интересовался он у командира роты.
— Хорошо воюет, товарищ майор.
И действительно, казалось, Шеремет решил своими боевыми делами искупить вину. Командир роты уже начал подумывать о том, чтобы назначить Шеремета помощником командира взвода.
Но не успел.
Это произошло в середине апреля. Наши войска на одном из участков перешли в контрнаступление. Оно началось на рассвете. Шеремет за все время пребывания на фронте еще не видел такой артиллерийской подготовки. Она длилась около часу. Казалось, там, на высотах, где притаился противник, не могло остаться ничего живого. Едва утихла артиллерийская канонада, как над высотами повисли наши бомбардировщики. И все началось сначала. Вновь загремели сотни орудий. Под прикрытием артиллерийского огня на нейтральную полосу вышли наши танки и устремились вперед, в заранее подготовленные проходы в минных полях.
К десяти часам утра фронт был прорван, и полк ринулся вперед, расширяя прорыв. Только на вторые сутки противнику удалось оторваться.
На пути полка неожиданно возникла небольшая, но глубокая речушка. На карте она выглядела тоненькой, едва заметной линией. И ее всерьез не принимали. А вот попробуй-ка перейди!
Командир полка задумчиво смотрел на противоположный берег.
— Пока наведешь переправу, противник уйдет далеко. Упускать его нельзя.
Вот что, старший лейтенант, — обратился он к стоявшему рядом командиру взвода. — Придется тебе переправляться со взводом. Проследи движение противника.
— Есть, товарищ майор.
Командир взвода приказал построить плот.
« Снесет, товарищ старший лейтенант, — предупредил Шеремет. — Течение слишком быстрое. Нужно забросить на тот берег трос.
— Да, пожалуй, вы правы. Кому-то придется купаться. А вода чертовски холодна. Ну, хлопцы, кто из вас смелый?
— Кто же, как не я? Случалось, и Волгу переплывал. — Рядовой Липатов шагнул вперед и остановился перед командиром.
Все недоверчиво посмотрели на Липатова.
— Врешь поди, Липатушка, как обычно, — усомнился Шеремет.
На этот раз Липатов, который обычно без шутки и шагу шагнуть не мог, был серьезен.
— Переплыву, твердо сказал он.
— Разрешите, мы пойдем вдвоем, — предложил Шеремет, — я плаваю отлично.
— Хорошо, действуйте.
Липатов закрепил конец троса к ремню, и они начали пробираться по прибрежному кустарнику вверх.
Плавал Липатов действительно мастерски. Шеремет, который считал себя хорошим пловцом, едва поспевал за ним. Через несколько минут фигуры солдат мелькнули на противоположном берегу и скрылись в кустах.
Вскоре до предела натянутый трос повис над рекой.
— Молодцы, — с облегчением подумал командир.
Вдруг на том берегу раздался приглушенный крик, прозвучала короткая очередь.
…Когда взвод переправился на противоположный берег, в кустах нашли Липатова. Он лежал на земле, как бы пришитый к ней автоматной очередью, предательски выпущенной в спину. Кондрат Шеремет исчез.
В то время, как солдаты застыли в суровом молчании над свежим холмиком, Кондрат Шеремет был уже далеко. Привязав к стволу автомата разорванную белую рубаху, он бежал, пробираясь через кустарник, царапая лицо, руки. Каждый шорох сзади заставлял его пугливо вздрагивать, ему казалось, что погоня вот-вот настигнет его.
Хальт!
От неожиданности Шеремет выронил автомат и шарахнулся в сторону. Потом, сообразив, высоко поднял руки и, улыбаясь, пошел на окрик.
Но уже первые дни пребывания у немцев разочаровали Кондрата. Он мечтал, что его встретят с распростертыми объятиями. Однако с перебежчиком не церемонились. Допрос следовал за допросом. Убедившись в том, что особой ценности перебежчик не представляет, немцы отправили его в лагерь для военнопленных. Единственное радовало Кондрата — что они не стали копаться в его рваном, грязном ватном обмундировании.
Первые дни лагерной жизни показали, что шансов остаться в живых не так уж много. И трудно сказать, как сложилась бы его судьба, если бы им не заинтересовался оберст фон Говивиан. Первая встреча закончилась тем, что Шеремет извлек из своего обмундирования все драгоценности и вручил их оберсту. Утаил он только браслет с замысловатым вензелем и выгравированными немецкими буквами «А. Р.».
Но Кондрат Шеремет не жалел о ценностях. Он предчувствовал, что в его судьбе предстоят большие перемены и он еще возьмет свое.
Глава третья
Фронт был еще сравнительно далеко, когда пришло указание о начале эвакуации. На восток потянулись эшелоны с оборудованием размонтированных заводов. Отправляли все, что можно было вывезти. Грузили зерно, скот и другое имущество. В строжайшей тайне создавались секретные базы с продовольствием, оружием, обмундированием, медикаментами. Область готовилась к борьбе. Здесь же в городе из числа партийного и советского актива, а также из колхозников близлежащих деревень был сформирован крупный партизанский отряд.
Для работы непосредственно в городе создавалась система боевых групп. При этом соблюдалась строжайшая конспирация. Общее руководство возлагалось на подпольный центр. Сюда подбирались наиболее стойкие и опытные коммунисты. В числе первых были предложены кандидатуры директора сельскохозяйственного техникума Андрея Михайловича Самойленко и бухгалтера техникума Витковского.
— Боюсь, не подойдут, — возразил секретарь обкома Ломов. — Слишком уж известны они в городе. Пользуются большим авторитетом. Правда, это и хорошо. Человек с плохой репутацией сюда тоже не подойдет. Нужно подумать о их конспирации.