Ночная фиалка
Шрифт:
— Что, — Ахметов прочистил горло и насупился. — Что конкретно требуется от меня?
— Этого, — отец кивнул в мою сторону, — к матери. Девчонке адвоката. И проследи, чтобы имя моего оболтуса нигде не фигурировало.
Ахметов хмурится. Кажется, просто думает о чем-то. Затем резко встаёт и заезжает кулаком мне прямо в солнечное сплетение. Пока я корчась от боли оседаю на пол, слышу, как отец офигевший от происходящего, начинает на него орать. Все стихает лишь после негромкой
Тимофей
Бухать это, конечно, не выход. Только ничего другого мне не остаётся. Единственным желанием, уточняю, единственным нормальным желанием, было утонуть в алкоголе.
По факту, не отказался бы просто упасть в бассейн с любым пойлом и топориком пойти на дно. Наверное, после этого идиотский орган, под названием сердце, перестал бы кровоточить и болеть. Утром я знал чего жду от жизни и к чему собираюсь прийти.
Прошли сутки. Теперь мне бы понять как можно жить без своего кислорода. Без Виолетты все стало пресно, отвратительно и не интересно. Зато ей без меня лучше всех!
Запускаю очередной бокал в стену. Наблюдаю, как множество осколков, разных размеров, разлетаются в разные стороны и опадают на пол. Если моя память меня не подводит, то это уже десятый по счету.
Морщусь, ощущая, как несколько мелких стеклышек вонзаются в руку. Из ранок показывается алая жидкость. Но даже это ничто по сравнению с тем, как болит в груди.
Сую пораненную руку под струю прохладной воды. Сам же в этот момент достаю свой телефон и перевожу его из режима "в самолёте" в обычный. Смски, словно цунами, начали сыпаться. Стискиваю зубы, когда вижу, что у две трети всех сообщений в графе "адресат" стоит ЕЁ имя.
Борясь с желанием перезвонить Виолетте, набираю Сеню. Он тоже мне названивал всю ночь. Интересно, что стряслось?
— Какие люди! — язвит мой друг.
— Пошел ты! — огрызаясь, но быстро беру себя в руки. — Что хотел? Говори быстрее, я занят.
— Чем? — усмехается. — Топишь свое горе в бокале?
— С чего ты...
— Ой, да ладно тебе! — перебивает меня, раздражается. — Виделся ночью с твоей девчонкой! Она сказала вы поругались.
— Можно и так... Какого хуя?!
— Пришел навестить Варю, но вместо нее наткнулся на Виолетту. Ты уже видел новости?
— Переводишь тему? — рявкаю на него.
Не могу я это контролировать. Не получается. Должен, но не получается держать в стороне от нее.
— Я серьезно! Вчера ночью в "Парадизе" случился пожар!
—
— Нормально все с твоей Виолеттой, — рявкает в трубку Сеня, а потом спокойнее добавляет. — Относительно, конечно.
— Что блять значит это твоя "относительно"?!
— Ее обвиняют в этом самом пожаре. А ещё в покушению на хозяйку борделя.
— Элеонору? Ее опекуншу?
— Ага.
— Кто ее обвиняет?
— Кто? — усмехается. — Наша доблестная полиция. Приехали и забрали твою Дюймовочку.
— Куда? — оседаю на стул. Ничего не соображаю. Дичь какая-то.
— Ты умом тронулся? Ну куда у нас увозят всех преступников? В ИВС...
— Сука.... — цежу сквозь зубы.
Ни на минуту нельзя оставить эту бабу. Какого хуя вообще происходит? Пожар, нападение... Пиздец.
— Тимох, ты меня прости, — Сеня прочищает горло. — Я понимаю, что это крайние меры. Но, кажется, только на них и надежда...
Он затихает. Да я и сам уже все понял. Отец реально может помочь разрулить сложившуюся ситуацию. Вот только просить его о помощи, значит загнать себя в рамки, установленные им же.
Трезвею моментально. Словно и не пил вовсе последние несколько часов. Меняю одежду, пропитанную запахом спирта, прыгаю в тачку и вжимаю педаль в пол.
Уверен, он меня ждёт. Знаю же его, знаю. Сидит сейчас в своем кабинете и считает минуты до моего появления. Сглатываю противный комок. Борюсь с желанием опустошить желудок.
Дома оказываюсь быстрее, чем планировал. Мамы нигде не видно. Оно и к лучшему. Не могу тратить время на ее веселую болтовню. Времени на эту непростительную роскошь просто нет.
Вхожу в кабинет без стука. Как и предполагал, отец сиди за столом, листает газету. В зубах у него зажата любимая кубинская сигара. Запах у них наипротивнейший. Да и вкус не лучше.
Сглатываю очередной блевотный позыв. Все же с алкоголем я переборщил. Или это все от нервов. Да, скорее так все и есть!
— О, сынок! — отец откладывает в сторону творчество жёлтой прессы и прибавляет на телевизоре звук. — Присаживайся! Ты только полюбуйся до чего люди опускаются!
Отец театрально вздыхает, возмущается и машет руками в сторону огромной плазмы. Там снова и снова мусолят уже заезженные темы. Сегодняшний пожар, арест моей Черноглазки и покушение на владелицу злачного местечка.