Ночная охотница
Шрифт:
После этого наступила тишина, и Покровский, чувствуя затылком пистолетный ствол, изготовился к самому худшему, то есть к общению с призраком Сахновича. И к пуле в голову в конце этого разговора.
Однако вместо этого…
– Да, так и было, – сказал Покровский.
Настя посмотрела на уполовиненную бутылку ликера в его руке и пожала плечами. На кладбище Покровский прибыл тоже изрядно набравшись, вот и неудивительно, что ему стали мерещиться….
– Другие призраки, – уверенно сказал Покровский. – Не знаю, сколько их было… То есть сначала был один, такой маленький и толстый, а потом уже и другие подтянулись…
И они задушили Сахновича.
– Так
Он утверждал, что призраки окружили Сахновича, и поначалу было похоже, что они о чем-то разговаривают, а потом…
– Они его просто в куски порвали.
– Так порвали в куски или задушили?
– Порвали – в смысле накинулись на него всей толпой, и чего уж они там с ним делали…
– Всей толпой?
– Их там человек десять было, не меньше…
Настя вздохнула. «Человек десять» призраков порвали на куски Сахновича, а потом…
– Это же ерунда какая-то, – не сдержалась она. – Допустим, призраки могут чего-то сделать с таким же призраком, который им не понравился, который пришел на их тихое кладбище и устроил балаган со стрельбой. Но остальное…
– Что?
– Альфред сказал мне, что эти типы, которые были вместе с Сахновичем… Что их зарезали.
Покровского передернуло.
– Типа того, – сказал он. – Стою это я на коленях и жду, когда мне мозги вышибут. А тут вдруг мне душ устроили….
– Что еще за душ?
– Горячий.
– Не поняла.
– Кровищей меня всего облили, – пояснил Покровский. – Я обернулся, смотрю, блондинчик-то копыта отбросил. Кто-то его успокоил. Ножиком по горлу.
– Призраки? – недоверчиво хмыкнула Настя. – Ножиком по горлу? Я, знаешь ли, попыталась дать Сахновичу по морде, и ты видел, что из этого вышло. Как они могут кому-то горло перерезать? Разве они вообще могут держать предметы в руках?
– Ты много знаешь про призраков? Лично я – нет. Может, они бывают разные; бывают такие, как Сахнович, а бывают и такие, что с ножом управиться могут.
– Ага, и плиту сдвинуть с могилы, где Альфред сидел, и веревку ему сбросить, и вытащить его оттуда…
– Я говорю про то, что видел.
– Ты видел, как призраки резали глотки блондинам и вытаскивали Альфреда из могилы?
– Нет. Но это не значит, что…
– Проехали.
Ночь на старом еврейском кладбище все-таки уже стала прошлым, от нее не стоило ждать неприятностей, ее не стоило опасаться. Разве что если она вернется дурным сном.
Опасаться стоило другого.
– Мне теперь деваться некуда, – сказал Покровский. – Только к вам, чтобы Леонард с его уродами до меня не добрался. Так что, ребята, все, что хотите… Нужен вам Денис Андерсон – ради бога.
Вот так, на втором часу полета выяснилось, что Артем Покровский летит в Москву, чтобы потом сопроводить Настю в то место, где Горгоны держат Дениса Андерсона. Он был уверен, что это путешествие – контрольное испытание, в случае успеха которого лионейское начальство возьмет Покровского к себе под крыло. Эта мысль была накрепко вбита в голову Покровского, и тот, кто ее вбивал, судя по всему, знал свое дело – вот вам и соседние кресла в самолете, вот вам и…
Впрочем, это уже было в аэропорту.
План был такой: сбежать от Покровского при первой возможности. Если точнее, то сбежать от Покровского, а потом позвонить по номеру, который когда-то оставил ей Филипп Петрович, и сказать, что в зале аэропорта сейчас находится человек, который знает местонахождение
Но только без нее, без Насти. Она, может быть, поглядит в щелочку, как с разных сторон к нервно поглядывающему на часы Покровскому подойдут крепкие мужики, возьмут майора под руки и уведут к микроавтобусу с тонированными стеклами. Пусть потом Покровский ведет людей Смайли к логову Горгон, пусть это логово горит синим пламенем, а спасенный Денис Андерсон, бледный, в синяках и царапинах, пройдет к вертолету, чтобы взмыть потом в небо и исчезнуть в направлении благословенной Лионеи. Пусть все будет так или примерно так, но только без нее, без Насти. Королям – королевское, людям – человеческое. Сжать еще шевелящиеся воспоминания о большом и светлом чувстве – в том-то и дело, что не само чувство, а лишь воспоминания о нем, – сжать их в бесформенный комок и забросить подальше…
– Мне нужно в туалет, – небрежно сказала она. – Подожди здесь, ладно?
– Куда ж я денусь? – пробормотал Покровский.
– Да, да, тебе теперь деваться некуда, – повторила Настя фразу, которой Покровский замучил ее в самолете. – Поэтому подожди меня здесь…
– Слушай, – Покровский нервно вертел головой по сторонам. – Давай, я немножко отойду, чтобы не маячить в проходе… Вон туда, ладно?
– Хорошо, – кивнула Настя и пошла в сторону женского туалета. Цепочки выстроившихся на регистрацию пассажиров отгородили ее от Покровского как будто несколькими линиями обороны. Настя бросила прощальный взгляд на майора и увидела, как тот по какой-то хитрой дуге смещается в сторону газетного киоска. Покровский то и дело трогал свое лицо, словно надеялся отыскать там усы, и Настя с запозданием поняла, что майор сбрил усы ради маскировки. Он и вправду опасался своих прежних компаньонов, Леонарда и прочей компании. Наверное, он был прав. И это была еще одна причина уйти раз и навсегда, не прощаясь и не оставляя объяснительных записок.
Теперь по плану следовало зайти в туалет, снять купленную в Праге черную майку с Кении из «Южного парка», джинсы и надеть другую пражскую покупку – голубое в мелкое полоску платье. Настоящая шпионка еще бы покрасила волосы и нацепила какие-нибудь немыслимые очки, но Насте подумалось, что для дезориентации Покровского и этого хватит; он ведь тоже, в конце концов, не Джеймс Бонд, да к тому же изрядно принял на грудь во время полета.
Настя критически посмотрела на себя в зеркало, одернула платье, но это мало помогло – платье выглядело мятым, наверное потому, что таким оно являлось на самом деле. Однако это были уже мелочи. Настя ехала домой, и, если бы пришлось, она бы сейчас побежала на автобусную остановку в бикини, не то что в мятом платье. Ну, может, и не совсем в бикини, но уж в раздельном купальнике – точно; в нормальном раздельном купальнике, если вы понимае…
– Это женский туалет! – возмущенно среагировала Настя.
– Знаю, – сказал высокий мужчина в форменном комбинезоне работника техслужб аэропорта и аккуратно закрыл за собой дверь. Оставшись по эту сторону.
Настя набрала в легкие воздуха, приготовившись заорать что есть силы…
– Голова уже не болит, – сказал мужчина в комбинезоне.
– У кого? – не поняла Настя.
– У меня.
– Ну и что? – машинально спросила она, еще полупарализованная страхом, а потом поняла. И покраснела. То есть Насте показалось, что лицо ее налилось густым красным цветом, а уж как там было на самом деле, Насте было неизвестно; смотреть в зеркало на такие страсти ей совершенно не хотелось.