Ночная смена
Шрифт:
— Моя очередь, — шепчу я, все еще отходя от сильнейшего оргазма.
Винсент разражается смехом.
— Только что была твоя очередь.
— Я не это имела в виду, — качаю головой. — Теперь я хочу прикоснуться к тебе.
Винсент приподнимается на одной руке, а другой убирает волосы с моего влажного от пота лба.
— Это не услуга за услугу, Холидей.
— Не уверена, что ты слушаешь, Найт, — протягиваю руку между нами и хватаюсь за пояс его джинсов. — Я. Хочу. Прикоснуться. К тебе.
Он
— Ну, раз уж ты просишь…
Я позволяю тыльной стороне ладони погладить его эрекцию через брюки, отчего самодовольная улыбка Винсента исчезает, а подбородок откидывается назад, низкий стон вырывается из горла. Мне доставляет глубокое удовлетворение знать, что я способна стереть эту ухмылку с его лица. Я тоже хочу заставить Винсента кончить.
— И кто теперь будет просить? — спрашиваю я, ухмыляясь и наблюдая за покрасневшими щеками Винса.
И сейчас немного кружится голова от власти, потому что я могу это сделать. Могу быть девушкой из любовного романа, только это реально, и я — это я, и все это не в голове.
— Снимай штаны, — приказным тоном рычу я. Не терпится прикоснуться к этому парню.
Винсент кивает и тянется к джинсам. Я рада, что парень может ориентироваться, потому что, если не увижу его член… хуй… пенис… Я не определилась. В ближайшие шесть секунд, то кажется, взорвусь.
Но едва я слышу мягкое металлическое шипение молнии, как вдруг снаружи в коридоре раздается громоподобное эхо шагов — словно стадо крупного рогатого скота бежит в панике — и громкий смех. Он становится все ближе и ближе, а затем раздается резкий звук, словно кто-то колотит в дверь.
В дверь Винсента.
— Найт! — голос, в котором я узнаю Джабари, слышится с другой стороны. — Пора в бар! Доставай удостоверение и поехали.
Дребезжит ручка — слава Богу, дверь все еще заперта — и я внезапно и с болью осознаю тот факт, что лежу наполовину обнаженная в постели Винсента Найта, под ним, с раскрасневшимся лицом, вздымающейся грудью, в отблесках, возможно, лучшего оргазма в жизни, пока мои руки протянуты к его джинсам, где все еще скрыт твердый член.
Если честно, баскетбольная команда может пойти нахер.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Возникает твое чувство, словно половина баскетбольной команды Клемента собралась за дверью, а я, черт возьми, нахожусь в постели Винсента, наши голые ноги переплетены.
Начнем с того, что я не любитель вечеринок, но это? Это кошмар.
Винсент, должно быть, видит панику, написанную на моем лице, потому что раздраженный изгиб его губ немедленно сменяется чем-то гораздо более серьезным.
— Все в порядке, — шепчет он. — Дверь заперта.
Но это не так. Его товарищи по команде стоят за дверью, а я ниже пояса голая, если не считать разных
— Ты что, издеваешься? — хнычу я, слегка отталкивая парня.
Винсент поднимается на колени, решительно сдвинув брови.
— Я избавлюсь от них, — шепчет он.
— Я прячусь в ванной, — шепчу я в ответ, откатываясь от него. — И ты не обязан…
Я уже сползаю с кровати, наклоняюсь, чтобы поднять джинсы.
— Найт! — Джабари снова зовет и к его голосу вторят еще несколько, прежде чем кто-то вновь стучит в дверь. Это внезапно и необъяснимо приводит меня в ярость.
— Где, черт возьми, нижнее белье? — шиплю я. — Не хочу, чтобы твои друзья видели меня в таком виде!
Винсент корчит гримасу, затем бросает многозначительный взгляд вниз, на свою промежность, где расстегнутые джинсы туго натянуты на быстро слабеющей, но все еще впечатляющей эрекции.
Точно.
Уверена, Винсент тоже не очень-то хочет, чтобы друзья видели его.
Кажется, сейчас неподходящий момент указывать на то, что они разрушили счастливый конец во многих смыслах этой фразы.
Пока я ныряю в ванную, Винсент прижимается щекой к двери спальни. Он дважды прочищает горло, но голос непроизвольно низкий и рокочущий, когда тот говорит:
— Эй, Джабари?
— В чем дело? — ответ Джабари доносится приглушенно из-за дерева.
Винсент открывает рот и я почти на сто процентов уверена, что он хочет сказать «отвали», но выходит следующее:
— Можешь дать мне минут двадцать? Встретимся внизу.
— Не вешай мне лапшу на уши. Ты готов. Больше никаких отговорок.
— Хендерсон, — рычит Винсент. — Клянусь Богом. Десять минут. Черт, ладно, пять минут.
— Не, чувак. Давай. Мы на задании, чтобы…
— Отъебись.
Винсент поворачивается ко мне, выражение его лица прямо как из шекспировской трагедии. Не обменявшись ни единым словом, я знаю, что мы оба понимаем: товарищи по команде никуда не денутся, пока не получат то, чего хотят.
Винсент пересекает комнату несколькими сердитыми шагами и хватает бумажник с прикроватного столика, колеблется, затем направляется ко мне, вместо того чтобы направиться прямо к двери. Он прижимает руку к стене рядом с ванной и наклоняется, чтобы посмотреть на меня.
— Я отведу их в коридор и заставлю выпить еще по рюмочке или что-нибудь в этом роде, — шепчет он. — Можешь улизнуть, когда все прояснится, и я встречу тебя внизу. Или… или остаться здесь, пока я не вернусь…?
Даже когда он говорит это с искоркой надежды в глазах, я могу сказать, что Винсент понимает, снова ускользнуть от друзей будет невозможно.