Ночная стража

Деревянко Илья Валерьевич

– Ладно, объясню еще раз, – заметно подобрел дядя Миша. – Система основана на Православии. Сверхъестественное получается само собой, если постоянно, упорно молишься! Кузнецов же перешел на сторону Тьмы, стал слугой ада. И, соответственно, напрочь лишился духовного оружия Системы… Теперь, надеюсь, вопрос исчерпан?

– Да-а, – уныло выдавил я.

– И тем не менее не расслабляйтесь, Дмитрий! – вдруг нахмурился куратор. – Он все равно крайне опасен! Технические-то навыки у него остались. Плюс огромный боевой опыт!.. И все это сейчас на службе у дьявола… А виноват я, окаянный! – почти выкрикнул дядя Миша. – Я не досмотрел! Я не предугадал! Я вырастил чудовище!!! – Круглое лицо куратора сморщилось. Светлые глаза подозрительно заблестели. Казалось, этот сверхчеловек вот-вот расплачется, как дитя.

– Да не убивайтесь вы так, – успокаивающе молвил я. – Вы же не Господь Бог, чтоб все предвидеть. (Об этом, кстати, мы тоже беседовали.) А о чудовище не беспокойтесь. Сдохнет оно… вместе с «Н». Никуда, на фиг, не денется!..

Глава 14

Подготовку

к операции начали с одиннадцати вечера, а именно всей группой пособоровались в домовом храме «Ночной стражи», где постоянно служил православный иеромонах [47] отец Нестор. Соборование закончилось в полночь. После этого мы подробно исповедовались, причастились Святых Христовых Таинств, взяли у батюшки благословение (все вместе и каждый в отдельности). Потом вернулись в казарму и начали собираться в дорогу. Надели бронежилеты высшей степени защиты, но легкие, удобные, штучной работы. (Презент от дяди Миши.) Поверх них – зимние «комки» и «разгрузки». На головы – хлопковые маски под цвет камуфляжей. На ноги – легкие непромокаемые (но с толстыми подошвами и на шнуровке) сапоги до колен. Обработали руки специальным составом, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Затем проверили багаж, который оказался весьма увесистым. Помимо личного оружия («АКМБ» с бронебойными патронами, бесшумных пистолетов, гранат и неизменных боевых ножей), в наше снаряжение входили: складная катапульта, изготовленная по спецзаказу; пятидесятикилограммовая бомба к ней; два гранатомета; огнемет; уйма запасных магазинов; пятнадцать компактных взрывных устройств (или, проще, КВУ); тепловизор; новейший сканер. Ну и различная мелочовка: спутниковые «мобилы» для связи друг с другом; ИПП; шприц-тюбики с промедолом; фляги с водой и т. д. В общем, замучились бы мы тащить все это добро, если б не выделенная куратором группа сопровождения из пяти здоровенных ребят в неизменных «собровках». Их-то мы и нагрузили, как верблюдов, а сами до поры остались налегке (только с личным оружием). Нам еще повоевать придется. Надо силы беречь. А сопровождающие тем временем будут ждать нас в сухом коллекторе. Подниматься наверх и вмешиваться в операцию им строжайше запрещено. Их задача – встретить группу после боя и помочь ей вернуться на базу. Не более того! Кстати, особо громоздкую часть снаряжения тащить назад уже не придется. Ее мы собирались уничтожить на месте при помощи упомянутых КВУ.

47

Иеромонах – монашествующий священник.

Перед самым нашим уходом в казарме неожиданно (словно из воздуха!) возник дядя Миша. Обнял каждого из нас, перекрестил, пожелал удачи и столь же неожиданно пропал.

Выдвижение к объекту под землей проходило спокойно, без проблем. (Весь наш маршрут был тщательно проверен патрулями «Ночной стражи» и очищен от мутантов.) Трупы «чубайсов», пауков, змей и т. д. патрульные убрали в отдаленные пещеры и буквально испепелили при помощи огнеметов. Ввиду колоссального объема работы трудиться им пришлось ударно, не покладая рук. Зачистка, как я знал, проводилась более трех суток назад, но даже сейчас в воздухе ощутимо пованивало паленым мясом… Никакой карты (как в случае с Фуфелом), по понятным причинам, нам не дали. Проводником служил один из «носильщиков», участвовавший в зачистке, – громадного роста детина с плечами, как у покойного Ящера. Он шагал первым, со складной катапультой за спиной. И свободно, по каким-то ему одному понятным признакам ориентировался в запутанных тоннелях. Путь нам подобрали удобный, можно даже сказать, комфортный. Нет, кусты сирени и роз вдоль дороги не росли. Клумбы с цветами и лавочки для перекуров тоже отсутствовали. Вместо всего этого – сырые стены, грязные капли с потолка, спертый воздух, хлюпающая грязь под ногами… Однако мы постоянно передвигались в полный рост. Нам не приходилось ни ползти на четвереньках, ни принимать малоприятные «ванные» в глубоких лужах, ни протискиваться в узкие лазы и тому подобное… Тот, кто хоть раз путешествовал по подземному Н-ску, отлично поймет – слово «комфортный» я употребил не ради прикола, а на полном серьезе…

Примерно через сорок минут мы вышли к заброшенной (или засекреченной еще при Сталине) линии метро. На рельсах стоял новенький локомотив с одним-единственным вагоном, выкрашенным в серо-стальной цвет и, по некоторым признакам, бронированным.

– Милости прошу, – измененным при помощи специального устройства голосом произнес провожатый. Открыл дверь, забрался внутрь вагона, аккуратно пристроил там катапульту, пружинисто выпрыгнул обратно и направился к кабине машиниста.

Один за другим мы полезли в серо-стальную коробку, как патроны в обойму. Первыми – «носильщики» с грузом, за ними – мои подчиненные. Последним – ваш покорный слуга. «Интересно, есть ли здесь система самоликвидации, как в наших «вертушках» на Северном Кавказе?» – лениво подумал я, бесцеремонно, на правах старшего, занимая единственное кресло. Оно оказалось удобным, как раз по моей фигуре. Довольно улыбнувшись, я расслабился, пристроил автомат на коленях и осмотрелся. Обстановка внутри резко отличалась от обычной метрополитеновской. Специальный отсек для снаряжения. Деревянная лавка с одной стороны, кресло у окна – с другой. Два тусклых плафона под потолком и… крупнокалиберный пулемет, закрепленный у бойницы в хвосте вагона. «Точно есть. Иначе и быть не может», – утвердился в мысли я, вынул из пачки единственную оставшуюся там сигарету, щелкнул зажигалкой, прикуривая, и выпустил изо рта первую струйку дыма. «Когда еще придется? В лесу (и на подходе к цели, и на отходе) дымить нельзя. Причину объяснять незачем. Она понятна даже непрофессионалам… А сейчас…

почему бы нет? И вообще – может, ЭТА последняя в моей жизни?! Так и не избавился от греховной привычки. Пить бросил, по бабам шляться перестал, а вот от курения избавиться не смог (или не захотел)… Господи, прости меня, окаянного!.. И если бы только за курение… Мно-о-ого всякого разного за мною числится. Ох, как много!.. Отец Нестор, правда, отпустил все мои грехи, ведомые и неведомые, но тем не менее…»

Локомотив не слишком плавно тронулся с места. Вагон вздрогнул и, набирая скорость, понесся сквозь густую темноту, изредка прореживаемую неяркими фонарями. Прервав невеселые размышления, я окинул взглядом товарищей, сидящих в ряд на лавке. Затушил окурок в пустой пачке и уставился в окно, прижавшись лбом к холодному стеклу. Темнота… темнота с редкими рукотворными «светлячками». Мерный стук колес, гробовое молчание пассажиров подземного «экспресса»… Двое из группы (Воробей и Стриж) подобно мне выкуривали по последней сигарете. Остальные просто сидели, максимально расслабившись и любовно поглаживая личное оружие. У профессиональных воинов к нему отношение особое, как к живому существу… Неожиданно за окном промелькнуло подобие станции – хорошо освещенное, со свежими следами ремонтных работ, но безлюдное. Очевидно «Ночная стража» приспосабливала ее («станцию») для каких-то своих нужд. А ремонтники скрылись, заслышав шум приближающегося поезда. Секретность абсолютно во всем – основополагающее правило «Н.С.» Чего не знаешь, того и не выдашь (допустим, на допросе) и… не продашь. Да, да, именно так! Разумеется, людей в нашу организацию подбирают тщательнейшим образом, многократно тестируют, перепроверяют, но… очень уж страшные настали времена! Бездуховность, всеобщее моральное разложение, мощное промасонское лобби во властных, законодательных, силовых и прочих влиятельных структурах российского общества. Управляющие им (лобби) закоренелые слуги дьявола (вроде господина «Н»)… Ведь не от хорошей жизни Нелюбин и K° создали подпольную (в прямом и переносном смыслах) «Ночную стражу»! Недаром ее бойцы «умерли», демонстративно похоронены и действуют тайно, аки тати в ночи. Верить можно только Господу Богу, а людям… Гм… Меня, например, столько раз предавали (в первую очередь те, кому доверял, кого любил), что и сердце уже не болит при воспоминаниях об этом. Нечему там теперь болеть! Сплошное пепелище, прихваченное заморозком…

Поезд начал притормаживать, сбавлять скорость и вскоре остановился.

– Выгружаемся. Дальше пешком, километра три… – объявил из кабины машинист-проводник.

* * *

Выход на поверхность скрывался под старой замшелой сосной. После нажатия специального рычага изнутри она сдвинулась в сторону вместе с огромным пластом почвы. (Строители постарались не повредить корней.) А когда боевая группа покинула подземелье, я нажал на другой рычаг, искусно замаскированный под толстый сухой сучок. И пласт вместе с деревом аккуратно встал обратно.

В предрассветном лесу было сумрачно, тихо, холодно. Под ногами похрустывал неглубокий колючий снег. Едва ощутимо пахло хвоей. Далеко над верхушками сосен и елей бледно светила ущербная луна.

– Разобрались по номерам! – одними губами скомандовал я.

Воробей (второй), Гусь (третий) и Зяблик (четвертый) взвалили на себя все снаряжение. Я встал в голову небольшой колонны с «Валом» на изготовку, а Стриж (пятый) – замыкающим. В руках он держал длинную крепкую палку с лисьим хвостом на конце.

– Попрыгали!

Бойцы привычно выполнили команду. Ничто не звякнуло, не зашуршало.

– Нормально. Вперед! – Со средней скоростью мы двинулись по направлению к «крепости» господина «Н», ступая след в след. Причем Стриж старательно заметал его лисьим хвостом. Незачем здешним знать, ОТКУДА появились ликвидаторы.

Ребята Ящера не «засветили» заветную сосну по той простой причине, что все они погибли в процессе операции. Мы же при отходе собирались взорвать прилегающий к ней тоннель, уже давно и умело заминированный. (Махать хвостом на обратном пути никак не получится.) Взорвать – если будет кому отходить. Если же поляжем, ход останется «незасвеченным», как и в случае с предыдущей группой. В плен, разумеется, никто из нас не попадет. Даже тяжело раненный, обезрученный, контуженный и крепко связанный в беспамятстве… Очутившись в руках врагов, любой из нас просто остановит себе сердце. Этому нехитрому фокусу дядя Миша обучил меня, а я, соответственно, своих подчиненных…

Хвойные деревья иногда перемежались обычными, лиственными. Темные, угрюмые, облетевшие, они топырили голые ветви, словно собираясь схватить незваных гостей и задушить их в корявых объятиях. Проклятого воронья, по счастью, видно не было. То ли оно здесь не водилось, то ли дрыхло, то ли отправилось к хозяевам – чертям за очередными инструкциями… На лицах бойцов (обычно каменных, непроницаемых) сейчас читалось радостное оживление. Некоторые улыбались краешками губ. Я тоже пребывал в приподнятом расположении духа. «Вернемся, не вернемся – тут уж как Бог даст. Но высокопоставленного мерзавца «Н» мы непременно уничтожим. И это станет достойным завершением жизненного пути для любого члена группы. Прежде никому из нас не доводилось ликвидировать слуг Сатаны ТАКОГО уровня. Плюс – опаснейший иуда Кузнецов… Да-а-а! За них двоих нам, надеюсь, много грехов спишется», – фиксируя взглядом окрестности и не снимая пальца со спускового крючка, весело думал я. Ребята, как казалось, полностью разделяли мои мысли.

Продвижение по лесу обошлось без эксцессов. Единственным, кого мы встретили по пути, оказался облезлый, шальной, страдающий бессонницей заяц. Завидев нас, он насторожился, поднял уши торчком и шустро сиганул от греха подальше. Только его и видели. «Зря испугался, глупый! – мысленно рассмеялся я. – Мы хоть и охотники, но на крупную дичь о двух ногах. Ты же, бедолага, нам без надобности. За свою жизнюшку можешь не опасаться. Лучше погрызи каких-нибудь целебных корешков. Авось вздремнуть сумеешь…»