Ночная таксистка
Шрифт:
– Не дергайся.
Тот затих послушно. Или по натуре был так вежливо исполнителен, или так пьян.
– Вылезай, – снова предложила Анна.
– Да ты совсем страх потеряла? Обязана довести до места, – уже орал «задний».
– А деньги-то есть заплатить за такси? – Невозмутимо поинтересовалась Анна.
– Есть, у меня все есть. Смотри, что у меня еще есть!!!!
Но Анна и так уже знала, что у него есть. В руке парень держал нож.
– Ой, – пискнула девчонка сзади.
– Видишь, видишь, что у меня? Обернись. Боишься?
Лезвие ножа со всего маха врезалось в спинку
Девчонка на заднем сиденье заревела во весь голос:
– Ой, не надо! Не убивайте! АААаааа!!!!!
Анна чуть ослабила хватку рядом торчавшего Серого и приготовилась…
Следующий удар ножа тоже метился в кресло, но Анна перехватила запястье нападавшего, просто взметнув свободную руку за голову. Резкий рывок и поворот руки противника заставили того взвыть от боли. Нож выпал, почти неслышно звякнув на пол. Анна притянула обоих парней к себе поближе.
– А теперь время упырей и вурдалаков заканчивается, смотрите на меня, слушайте и запоминайте….
С этими словами Анна просто тряхнула головой так, чтоб ее темные очки сползли почти к самому кончику носа.
– Сейчас вы послушно выходите вон и отправляетесь пешком домой или в преисподнюю – это как хотите. Больше никогда не приблизитесь к девчонке, что сзади сидит. А ослушаетесь – найду и лишу вас того, чем вы так, парни, гордитесь! Поняли меня? И навсегда забудете про гулянки ночные по кабакам. Не послушаетесь – буду приходить каждую ночь в страшных снах.
Два немых удивления с бескровными лицами застыли перед Анной, как окаменевшие от взгляда Горгоны.
– А теперь!.. Пшли вон! – В последнюю фразу Анна вложила весь свой гнев и ненависть.
Двое недавних ночных «героев» не заставили долго себя упрашивать. Едва Анна ослабила хватку, как они – икая и спотыкаясь, набирали скорость как хорошие автомобили в гонке за главный приз. При этом еще умудрялись и подвывать по-собачьи.
– Хлюп, шмыг…
Анна очнулась, сбрасывая злость.
– В каком доме живешь, мы почти приехали? – спросила она девушку, поправляя очки. Анна запомнила названную ею улицу, и всю дорогу держала путь именно туда.
– Я не знаю…аа… в сорок втором. Но…у меня нет денег, а эти, – девушка кивнула в сторону исчезнувших кавалеров, – сбежали.
– Сиди уже. Так довезу. Все равно сегодня день весь не так….
– Спасибо вам большое, – произнесла на прощание девушка.
От ее опьянения уже ничего не осталось, и ее била нервная дрожь.
– Не благодари. А больше не гуляй по ночам с не знакомыми. – Назидательно произнесла Анна.
– Да я и не хотела, – призналась девушка, стуча зубами. – Так вышло. Я со своим парнем была, а потом мы поругались, и он ушел. А я одна осталась. Шмыг…
– Хорош парень, раз оставил одну в таком месте, – насупилась Анна. – Может не твой вариант?
– Нет, он хорооооший, – снова заплакала девушка.
– Иди домой, девочка, – устало махнула рукой Анна.
– Спасибо вам еще раз, – уже через шум мотора скорее увидела, чем услышала Анна.
12
Дома Анна застала такую картину. На кухне у плиты хопотала Вера, судя по манящему запаху, готовившая что-то вкусное. Виталик и Иваныч что-то тихо обсуждали в полголоса. Судя по их лицам, хмель уже выветрился, но похоже, что не спали всю ночь. У Ватикана фиолетовый синяк стремился растечься на пол-лица, закрыв полностью один глаз, но широкая ссадина на подбородке, заклеенная пластырем заботливой Тасей, уже не кровоточила.
– Привет всем, – устало произнесла Анна. – А где остальная часть группы спасения?
– Лейтенант ушел не так давно, делаааа, – многозначительно протянул Виталик. – А Тася спит. Умаялась с нами.
– Ага, умаялась, – усмехнулась Вера и метнула гневный взгляд в сторону мужчин. – Аннушка, эти приятели умудрились напоить девчонку.
– Да чем там – напоить, – зевнул Виталик. – Выпила-то всего один мой коктейль.
– Знаю я эти коктейли. Чего намешал-то девчонке? – Продолжала наступать Вера.
– Да слабенького и дал лизнуть. Чуть водки, а там газировка, сок лимона и оливки. Кто ж знал, что она такая слабенькая.
– Виталий, Тася отродясь алкоголя не пробовала, – укорила со своей стороны Анна. – Не надо ей делать плохо.
– Да разве ж я могу?! – Сон Виталика как рукой смахнуло. Он весь подался вперед и чуть не рванул на себе рубаху. – Да знаешь, как я к ней отношусь? Да если хочешь знать, то полюбил ее по-братски. Хорошая она, добрая. И смешная. Понимаю, что намаялся ребенок по жизни, растопчи меня табун. Сам знаю, что такое быть не как все по виду. Я с детства как медведь огромный был, не расторопный, да еще тугодум. Развести меня как лоха – дело минутное было. Все только надсмехались надо мной. Кликали глиняным колоссом. Не помню из какой сказки персона, но был такой – большой и хрупкий увалень. Да я за Таську голову оторву, кому вздумается ее обидеть.
– Ладно, разгорячился. Остынь, – Иваныч примиряющее хлопнул Ватикана по плечу. – Аннушка, никто не хотел сделать плохо Тасе. Прости. Впредь не повторится.
– Ладно. В конце концов, она совершеннолетняя, – сказала Анна, вспомнив ночных пассажиров. – Всего хочется попробовать, слишком долго она была лишена воли. Но лучше уж так, дома, с друзьями, чем где-то и не известно с кем.
– Ладно, друзья сердечные, я сготовила, вахту сдаю. Мне еще в магазин и в ремонт обуви надо забежать. Да и дел полно дома. Аннушка, ты покушай сама, да и этих, – Вера кивнула в сторону мужчин, – просто заставь поесть, легче на желудках будет.
– Ну, как ночку провели? – спросила Анна, когда все трое уже гремели ложками и громко прихлебывали горячий борщ. – Вы, я гляжу, давние друзья.
– Ага, – гоготнул Ватикан. – Знаю Иваныча сто лет. Он же опером был, ты не знала? Молодой, горячий, его уже тогда, по-взрослому, все кликали Иванычем. Уважали все, разорви меня конными, если вру. И ваши ментовские, и наш брат. Если уж попался к нему, то не выпустит из хватки. Но никогда напраслину не гнал. Все по закону, все за дело. За честь было к нему попасть.