Ночное солнце
Шрифт:
— Хорошая дивизия, — убежденно начал разговор Логинов, — с традициями. Большими боевыми традициями. Умеет их хранить, гордиться ими. К нам многие офицеры хотят попасть. Это и гусю ясно.
— Традиции, Николай Николаевич, — заметил Чайковский, — это то же знамя части.
— Да, — согласился Логинов, — после прибытия нового пополнения мы прежде всего знакомим их с историей части, с нашим музеем, с комнатами боевой славы, рассказываем…
— Как всюду.
— Как всюду, — подтвердил Логинов, — но кое-что придумали свое. Создали фильм. — Он обратил на комдива радостно-выжидательный взгляд.
— Да? — заинтересовался Чайковский. —
— О! Это наша гордость! — Начальник политотдела продолжал увлеченно: — Мы сняли самый настоящий документальный фильм, с дикторским текстом, титрами, комбинированными съемками и так далее. Значит, так: года три назад попал к нам студент ВГИКа. Такой жутко энергичный парень. Пришел ко мне и говорит: «Товарищ гвардии полковник, вот я тут сценарий написал, посмотрите». Не очень, конечно, по-уставному поступил, ну да ладно. И поверите, Илья Сергеевич, чуть не всю ночь читал! Ей-богу. Все парень предусмотрел. Вступительную часть, историю, лучших людей, приход новичков и как эти новички становятся «старичками». Занятия, быт, учения, комсомольские собрания. Даже предусмотрел съемки ребят, которые увольняются в запас. Как возвращаются домой, и как им там все, чему научились в армии, пригодилось.
— Так в сценарии все легко написать! — В голосе Чайковского звучала заинтересованность, но и некоторый скептицизм.
— Э, нет! — Логинов торжествующе покачал головой: — В том-то и дело, что парень оказался энергии поразительнейшей. Зачислили мы его при клубе, он разыскал по всей дивизии киношников-любителей, нашлись и настоящие, создал съемочную группу и за год сделал фильм. Вы увидите — шедевр! Командировку дали в столицу, у него там свои связи оказались, нашел даже хронику военную про нашу дивизию, разыскал ветеранов, двух бывших командиров, взял у них интервью. Учения, конечно, сняли. А потом заранее договорились с теми, кто уволился из киношников. Они у себя материал сделали, прислали. Есть прямо уникальные кадры. Один из ребят в милицию пошел работать, задержал опасного преступника, награжден орденом Красной Звезды. Другой чемпионом страны по борьбе самбо стал, ну, словом, разных знатных людей, наших воспитанников, вмонтировали. Нет, скажу я вам, Илья Сергеевич, фильм уникальный! Какое начальство ни приедет, все ахают, на слетах в Москве показывали. Приз на фестивале любительских фильмов получили! Сами увидите.
Чайковский расспрашивал начальника политотдела о людях.
Логинов отвечал охотно и откровенно. Илья Сергеевич подметил, что, давая офицерам характеристики и честно упоминая недостатки, его заместитель по политчасти всегда видел в человеке хорошее, был доброжелателен, верил в людей, в то, что каждый сумеет преодолеть свои недостатки, хотя, конечно, что поделать, есть, увы, недостатки, есть. Люди же в конце концов! Это и гусю ясно.
В свою очередь Логинов словно невзначай задавал вопросы комдиву, стараясь глубже понять его планы в боевой подготовке дивизии, его отношение к армейской жизни вообще. Знаток людей, начальник политотдела стремился проникнуть в характер нового комдива, определить его настроение.
— Гауптвахта пустует, — неожиданно сообщил он комдиву. — Это как, хорошо или плохо?
Непонятно было, говорил он серьезно или шутил.
— Вероятно, это хорошо, — отвечал Чайковский. — Но не снизили ли командиры требовательность к подчиненным?
Позже, когда они ближе сошлись, Логинов как-то спросил комдива:
— Вот, скажите, Илья Сергеевич, какой вы себе мыслите идеальную дивизию?
— Идеальную дивизию? — Чайковский откинулся в кресле, заложил руки за голову, устремил в пространство задумчивый взгляд.
— Я вижу ее как одного человека, — медленно заговорил он, — как огромного великолепно подготовленного, мощно вооруженного человека. Знаете, эдакого гвардейца-десантника головой под облака. — Он улыбнулся. — Один мозг, одна воля, единая сила. — И, помолчав, добавил: — И еще, чтоб не было в той дивизии потерь, никаких, никогда.
— Чтоб не было потерь, — вздохнул Логинов, — не должно быть боев.
— Вот именно, — кивнул Чайковский.
— А если не будет боев, зачем тогда дивизия, а? — Логинов устремил на комдива хитрый взгляд.
— Вот как раз, чтоб их и не было, — снова улыбнулся Чайковский.
С биографиями друг друга они знакомы были раньше, такие вещи узнаются в армии быстро, и не только по листкам учета кадров.
Так ведь разве по анкетам человека узнаешь? Как часто офицер с безупречными характеристиками разочаровывал, а другой, чего греха таить, не с лучшими отзывами о себе — радовал. Человек не витает в пространстве, даже если он десантник. От того, в какой он попадает коллектив, кто становится его начальниками, сослуживцами, подчиненными, зависит многое. Надо только уметь разглядеть лучшее, поддержать, направить куда следует.
И вот это в первую очередь его, начальника политотдела дивизии, дело.
Впрочем, комдив сразу понравился Логинову. Чувство это оказалось взаимным. На многое были у них общие взгляды, совпадали точки зрения. Первый бесхитростный визит положил начало их последующей крепкой дружбе. И дружба эта со временем только укреплялась.
Как открылось для Чайковского впоследствии, Логинов был великим рыбаком. Свое увлечение он поставил на научную основу. У него имелся сложнейший инвентарь, рассчитанный на лето, и другой — на зиму. Какие-то стульчики, коробки, емкости для червяков, для мух. Удочки представляли собой целые конструкции.
— С такими спиннингами только акул где-нибудь в океане ловить, — смеялся Илья Сергеевич. — А не карасей в нашей реке.
— Карасей! Что ты понимаешь?! — Логинов с жалостью смотрел на него: — Погоди, я тут такую конструкцию задумал — сразу на пять удилищ…
— Вот, вот, — подхватил Илья Сергеевич, — приспособь миноискатель. Приближается карась — пищит. Не карась, конечно, миноискатель. Чем ближе, тем сильнее. А ты на берегу полеживаешь с наушниками. А?
— Смейся, смейся, — добродушно ворчал Логинов. — Небось, когда моя Валентина тебе рыбку в сметанке вываливает, сам пищишь от удовольствия. Эх, знал бы ты, что такое рыбалка! Да разве тебя вытащишь? Там же тактических занятий нет, проверять сохранность оружия не у кого. Вот только крючки — острые ли. Так что, какой тебе интерес?
— Уж такой я солдафон? — серьезно обижался Илья Сергеевич. — Только военные дела для меня и существуют? Другого ничего? Что-то я тебя ни разу на концертах не встречал. Воронцова — да, каждый раз, а вот дивизионного духовного вождя нашего не видел.
— Ладно, исправлюсь, — улыбался Логинов, — завтра пойду куплю абонемент на цикл «Школьникам о музыке». Но и ты обещай: хоть раз поедешь со мной на рыбалку, договорились?
— По рукам!
И однажды свободным воскресным днем, что, к слову сказать, у комдивов не часто бывает, они погрузились в машину и отправились километров за тридцать вверх по реке.