Ночной фотограф
Шрифт:
Я не знаю, как сказать ему об укусе.
– А ты не знаешь? – он идёт на кухню. У меня нет сил идти за ним.
– Что я должен знать? – кричу я.
Я слышу, как он хлопает дверцами шкафчиков, лезет в холодильник, включает чайник.
– Что я должен знать? – повторяю я.
– У тебя есть лимон? – спрашивает Михаил.
– Я тебя спрашиваю – что я должен знать? – я закипаю.
– Ты же должен знать, есть ли у тебя лимон.
– В жопу лимон. Иди сюда!!!
– Две минуты. Сейчас иду.
Он появляется с тарелкой разогретой в микроволновке пиццы и огромной чашкой кофе. Пить кофе из таких чашек
– Сейчас, – он опять уходит на кухню.
Я готов лопнуть от ярости. Наконец, он возвращается с чашечкой кофе для себя и садится в кресло и отковыривает кусочек пиццы. Его взгляд сочится иронией и весельем. У него, видите ли, всё в порядке.
Я отхлёбываю кофе, такой крепкий и горячий, что у меня деревенеет язык и выжидательно пялюсь на Михаила.
– У тебя передоз, – говорит он, жуя пиццу. Что за идиотская привычка – разговаривать во время еды. – Самый банальный передоз. Если бы я тебя не остановил, могло бы быть печально. Хм, а ничего пицца. Бери.
– В жопу пиццу. Какой передоз? Передоз чего?
– Ну я не знаю, я не специалист. На вкус я не могу определить. Может ЛСД, может мескалин. Мухоморы, эфедрин, спорынья. Или любая их комбинация. Галлюциногены, короче. Ты был великолепен, – он смеётся с набитым пиццей ртом. Крошки сыпятся ему на колени. – Ты был звездой шоу.
– Я ничего не помню. То есть, помню всякий бред.
– Это не важно, тебе лучше не знать, – он веселится вовсю. Он смеётся надо мной, чуть не сошедшим с ума. – Но ты однозначно лучший. Прима!!!
– Меня что, наркотой накачали? Я не подсяду? – несмотря на то, что я повидал много наркоманов, о наркотиках знаю очень мало, только общеизвестные факты из социальных программ по борьбе с оными.
– Так, небольшой ликбез. Ты что, никогда не баловался?
– Могу курнуть, если предложат. Клей в юности нюхал раз. Потом животом мучился весь день. Я даже не пью, ты же знаешь.
– Галлюциногены не вызывают физической зависимости. Как и никотин. Это моральный выбор. Если ты безволен, твой мозг будет требовать удовольствий. Мозг, но не тело. С мозгом легче договориться.
– Ничего себе, удовольствие, – говорю я. – У тебя есть закурить?
– Тебе лучше воздержаться.
– Дай сигарету.
Михаил достаёт сигары, протягивает мне одну и закуривает сам, струшивая пепел в чашку от кофе.
– Мне понравилась схема, – он пускает кольцо дыма, зависшее в душном воздухе давно не проветриваемой квартиры. – Тебя настраивают на определённый сценарий, посылают в нужном направлении. Если бы тебя загрузили информацией об инопланетянах, ты бы сейчас помнил, как тебя похитили чужие с Тау Кита, препарировали тебя, а потом поделились секретами неземных технологий. Тебе нужно отоспаться, вот мой совет.
– Кошмар, я действительно видел настоящие рожи этих вурдалаков и сам был вурдалаком и даже летал. У меня крылья были, такие огромные, с перепонками. Мне так хреново. Я себя плохо вёл?
– Однажды, – говорит Михаил, – я попал в компанию малознакомых интеллигентов на чей-то день рождения. Приличные, умные люди, разговаривающие на малопонятном языке на непонятные темы. И слушающие классическую музыку. Я заскучал и напился. Крепко напился. В аут. Представь, сидят вокруг трезвые, адекватные люди, а я пляшу лезгинку под Вагнера, тяну за рукава дам составить мне компанию, откопал у них гитару, спел им десяток матерных частушек, разбил три тарелки, обозвал всех унылыми мудаками и уснул в салате. Что я чувствовал утром, как ты думаешь? Но не только мне запомнился этот праздник. Поверь, они запомнили его точно на всю жизнь, так что я не переживаю. Оставить о себе добрую память – это хорошо.
И тут я протягиваю ему запястье.
– А это что? Как ты это объяснишь?
Он смотрит на ранки немного дольше, чем следовало бы. Проводит по ним пальцем.
– Не знаю, похоже, что тебя… кололи гвоздём или шилом.
– Или кусали?
– На следы зубов не похоже.
– А на следы клыков?
Он держит паузу в раздумье.
– Не неси чепуху. Ты что веришь в вампиров? Бред.
– Расскажи мне всё что было. Всё чего я не помню.
– Ты думаешь, я много помню? После того, как облизали ту девчонку, у всех крышу снесло. Наркота была в том сиропе, которым её поливали, стопроцентно. Были шаманские танцы под тамтам и орган. Потом меня завалила на пол тётка. Помнишь, в розовом платье? Потом опять танцы, тётки, голые тела. Боялся я, помню, тоже заглючился на вампирах. Ты чудил – выл, рычал, зубы скалил, бегал голый по залу, пока тебя не заняли две дамочки. Ну, сам понимаешь. Но я особо за тобой не следил. А где ты поранился – не знаю. Может вилкой?
– Какой вилкой? Ты там вилки видел?
– И то верно. Да мало ли где невменяемый человек может себе увечье нанести.
Опять мне подсовывают надежду, чтоб она из меня жилы тянула. Я уже даже свыкся с мыслью о том, что я могу стать вампиром.
– Слушай, – говорю я. – Может из меня ещё наркота не вышла, но я жутко напуган. И никакие аргументы меня не убедят. Я хочу позвонить этому Мастеру. Хочу услышать, что он скажет.
– Зачем? Всё закончилось. Всё прошло чудесно. Весело и красиво. Я уже почти статью написал. Ничего получается. И с Мастером я сегодня по телефону разговаривал. Мы концепцию обсуждали. Давай не будем устраивать балаган.
– Я пока всё не узнаю – не успокоюсь. Дай мне его номер.
– Он у меня в блокноте, в гостинице.
– Ты же с ним разговаривал. Должен в телефоне остаться.
– Я по городскому из номера звонил.
– Не ври мне. Пожалуйста.
– Да, чёрт побери, – срывается он. – Успокойся. Ты помнишь ещё, зачем мы туда ездили? Мне нужны фотографии. Ты в состоянии? Давай посмотрим, что у тебя получилось. Я завтра улетаю, так что времени в обрез. И включи музыку.
Михаил перебирает пальцами компакты на полках.
– Давай Стинга, а? «Oh you'll never see my shade or hear the sound of my feet, while there's a moon over Bourbon Street».
Он ещё и поёт хорошо.
Мы сидим возле компьютера, смотрим то, что отснято этой ночью. Получилось приличное количество кадров. Штук двести. Выбрать будет из чего.
Мне стало немного легче. Съел три апельсина и доел остатки пиццы. Стинг отджазовал и мы сменили его на более весёлого Джо Кокера.
На улице уже темно и снова заморосил дождь. Дрянная погода. Через неделю зима, а на улице слякоть и лужи. Уже который год нет настоящей зимы. Нет настоящего снега по колено, нет инея на берёзах. Снежинки, и те какие-то ассиметричные и безобразные. Опять Новый Год будем встречать с зонтиками.