Ночной фотограф
Шрифт:
– Так, стоп, – говорю я, – зачем ты мне всё это рассказываешь? – я встаю с дивана и иду в ванную, – мне хреново, у меня температура и нечищеные зубы, а ты грузишь меня своими проблемами.
– Уже десять трупов, – не унимается он, идя за мной следом с бутылкой в руке, – десять!!!
Молодые парни и девушки. Все убиты этими грёбанными палочками. И ничего, никого это не волнует. Никто никого не ищет. Убийца
Он кричит мне через прикрытую дверь.
– Можно мне в туалет сходить спокойно? – ору в ответ, я ничего не хочу знать. Три последних дня выпотрошили меня как рождественскую индейку.
– Я разговаривал с коллегами из других районов. Их тоже инструктировал генерал. Но у них же тишина и покой. А у меня как полнолуние, так и труп. Начальник говорит – успокойся, это уже не в нашей юрисдикции. Не наша головная боль. Не боль? У меня дочка растёт, скоро тоже будет по вечерам гулять, а если найдут и ее мертвой… По моему району разгуливает серийный маньяк, и это не моё дело? – я слышу, как он делает очередной глоток и закашливается, поперхнувшись.
Где же аспирин? Я роюсь в аптечке, вываливаю, в конце концов, всё в раковину. Нахожу таблетку анальгина в пожелтевшей бумажной упаковке. Запиваю её водой из крана, надеваю халат и иду на кухню включать чайник, пытаясь игнорировать майора.
Хочется покоя, горячего чая и спать. Хочется, чтобы всё вернулось в своё русло, но подсознание уверяет, что всё только начинается.
– Я бы давно сам нашёл этого отморозка, но у меня ни одной улики, мы даже место преступления осмотреть не успеваем.
– Мне это всё не интересно. Ты зря теряешь время. Это секретная информация, а ты треплешься направо и налево. Чай будешь?
– У меня есть, спасибо, – он показывает мне коньяк, – я зачем тебе рассказываю? Я хочу, чтобы ты оказал мне одну маленькую услугу, по старой дружбе. Ты же знаешь, за мной не заржавеет. Жизнь штука такая, что не знаешь, где споткнёшься, так что стели соломку везде, где только возможно…
Я подхожу к окну, долго смотрю на улицу, на проезжающие машины, на прохожих, на дворников в оранжевых жилетах, расчищающих тротуары от снега. Намело за ночь прилично. Майор молчит, отхлёбывая из горлышка.
– Подойди сюда, – зову я его, – посмотри на людей.
Майор становится рядом, подвигает цветок на подоконнике, чтобы не закрывал обзор.
– Я хочу жить так же спокойно, как вот эти люди, – говорю я, – днём ходить на работу, стоять у станка или сидеть в конторе, выходить с коллегами в курилку, посещать корпоративные вечеринки, после работы спешить домой, где меня ждёт жена, пара карапузов, диван и телевизор. И горячий вкусный ужин, а не сосиски и яичница. По выходным выезжать на природу или ходить в зоопарк, принимать гостей, дружить семьями. В отпуск ездить на море в санаторий по профсоюзной путёвке. А об убийствах, беспределе, преступности, криминале, войнах и прочем говне узнавать из новостей. Вот чего я хочу.
– Думаешь, я этого не хочу…
– А вместо этого, я каждый божий день фотографирую мрак, кровь, безнадегу, отчаяние. Мой цинизм иссяк, понимаешь? Мало того, я чувствую, что я переступил черту, меня выманили из моей территории, я забрался не туда куда надо и меня взяли в оборот. Слишком много случайных, вроде бы, совпадений…
– А что с тобой? – Звягинцев слушает меня, упершись лбом в оконное стекло и глядя вниз на улицу.
– Не важно, но ты сейчас в теме. Ещё один совершенно случайный визит.
– Я тебя не понимаю…
– Я тоже. Давай, рассказывай, что тебе нужно.
Майор сразу оживился.
– Суть в чём – я не могу вести официальное расследование. Я попытался неофициально, точнее полуофициально, но, когда узнал мой босс, он мне чуть задницу не откусил от ярости. Но поймать этого подонка для меня стало навязчивой идеей, целью моего существования. А ты вхож в ночную жизнь. Бары, клубы, притоны всякие. Он стопроцентно жертвы свои в таких местах находит. Кто-то что-то видел, кто-то слышал, кто-то знает. Порасспрашивай на досуге. Больше мне ничего не нужно, чем больше информации, тем легче будет его найти. Жаль только фото вчерашней девчонки пропало…
– Кто тебе сказал, что оно пропало?
– В смысле? Ты же фотоаппарат отдавал тому в плаще.
– Но не фотографии же…
– У тебя остались снимки? Но как?
– Меня научил один папарацци – кадры дороже фотоаппарата. Камеру ты себе купишь, а вот кадр не переснимешь, поэтому у меня при себе всегда несколько карт памяти, после каждой серии фотографий я меняю карту на новую. Этот осёл пролистал фотографии пьяных рож из кафе – всяких отстойных журналистов, даже внутреннюю память просмотрел. И ничего не нашёл. Только он мне не поверил, я уверен. Не такие они, чтобы верить своим глазам. Только фактам. Но девочка у меня на компе. Хочешь посмотреть?
Конец ознакомительного фрагмента.