Ночной фотограф
Шрифт:
Михаил внимательно рассматривает каждый кадр. Молча, почти без комментариев. Интерьер снят отлично, мне самому нравится. Вот приехавшие люди, ещё без грима и карнавальных костюмов. Они веселы, беззаботны и в предвкушении праздника. Вот они уже наряжены, поют дикую молитву, Мастер, закинув голову, будто воет на луну. Много красного, отблески свечей в трубах органа. Вот вампиры идут на меня, вытянув руки, с пустыми взглядами и приоткрытыми ртами.
– Вот этот кадр точно пойдёт в номер, – Михаил доволен моей работой. – В принципе, нам нужно кадров десять – двенадцать. А здесь можно
Девушка в чёрной накидке. Как она прекрасна!!! Мне нравится очень мало женщин. Как говорил один знакомый поэт, наш, из местных:
Я видел слишком много тел, чтоб я кого-нибудь хотел.
Но эта действительно хороша. Наверное, я бы даже смог влюбиться. И даже сходить с ней в кино на последний сеанс.
Та же девушка, но уже без накидки, лежит на столе. Красное пятно на шее, хищные бледные лица. Руки с накладными когтями.
А это что у нас? Я это точно не снимал. «Хастлер» обзавидовался бы. Самое настоящее порно, к тому же жёсткое. Я мелькаю на некоторых снимках. Жаль, что я ничего не помню. Мне было весело.
– Надеюсь, этого не будет в вашем журнале? – спрашиваю Михаила. – Кто это снимал?
– Не я, точно. Над этими кадрами можно поработать. Если не самые откровенные, можно что-то вытянуть. Вообщем, мне нравится.
Он даёт мне флешку.
– Сливай.
– Всё, и это тоже? Я хотел поработать немного с ними, где-то подретушироваь, где-то углубить объём. Цвета вывести.
– Не нужно. У нас целый отдел фотошопников. Мы сами подгоним под то, что нам нужно. Мне ехать пора. У меня встреча на девять вечера. Переодеться не помешало.
Он вызывает такси и уходит. Оставляя меня с моей, немного приглушённой паранойей один на один. Я ещё раз просматриваю фото. Чего-то не хватает. Кого-то нет на снимках. Я не могу вспомнить, в голове все перемешалось. Вот здесь странные кадры – просто голые шторы. Зачем я фотографировал шторы? Ничего не помню. Это было ещё до того, как у меня отобрали фотоаппарат. Оставим загадки на завтра.
Захожу на почтовый ящик. Завален письмами и спамом. Отвечать лень, отмечаю всё галочками и удаляю. В блоге не появлялся уже неделю. Наверное, меня уже забыли. Там быстро забывают пропавших. И так же быстро вспоминают, будто ты и не исчезал никуда.
Включаю телевизор. Идёт фильм о Рождестве. Толпы народа в супермаркете с подарками в блестящих упаковках, Санта Клаусы в колпаках и с ватными бородами, колокольчики, елки, дома в гирляндах, пушистый снег в свете фонарей. Счастливые лица, семья ест индейку при свете свечей. Хор мальчиков на улице поёт Рождественские песни.
Такие фильмы убивают во мне последние капли любви к Новому Году. Хочется тоже, чтобы было всё красиво, празднично и уютно. Но обычно – это озабоченные лица, выползающие с сумками из набитых троллейбусов, каша из снега и грязи на тротуарах, одинокая ёлка возле райисполкома с бумажными уродливыми фонарями, пьяная тусовка в ночном клубе, либо застолье, заканчивающееся разговорами о политике, низких зарплатах и хреновости жизни вообще. Либо одиночество перед телевизором с надуманно – весёлыми концертами безголосых звёзд и тупыми шутками ведущих. Брудершафт с президентом, навешавшем тебе
Наверное, только дети и ещё студенты в общежитиях могут искренне наслаждаться праздником. Но это тоже у них пройдёт.
Меня разбудило солнце, плеснувшее в окна. Солнце не светило над городом уже недели три. Вечные серые тучи, иногда разрождающиеся дождём, но чаще просто висящие без всякого дела однотонной обесцвеченной пеленой. Только ночью, они расходятся иногда, обнажая воспалённую луну. Но к утру, словно часовые, снова оказываются на посту. Такая погода усугубляет мою, и без того, регулярную депрессию.
Я постоял у окна несколько минут, радуясь, как ребёнок солнечным лучам. Конец ноября похож на начало марта. Ещё не было зимы, а уже хочется весну.
Пока я мылся в душе, небо снова затянуло и всё стало монотонным и грустным. Моё исполосованное тело уже не болит, только чешутся царапины. Пятна йода похожи на кровоподтёки. Ранки на руке особо не беспокоят и уже затянулись корочкой. Бредовые мысли о вампирах за ночь выветрились из моей головы, хотя вопросы остались открытыми. Я просто запихнул их подальше. Обычно, ответы приходят сами, словно нежданные гости. Два последних дня вспоминались как кошмарный сон, будто и не было ничего. Просто приснилось. Но шляпу Фреди Крюгера всё-таки вытащил в реальность.
Засел за компьютер с чашкой зелёного чая и горой бутербродов. Ух, сколько накопилось работы. Шнурок, ночная бойня возле вагончика, вампирская вечеринка. Материал потенциальный. Красивый такой материал, сочный. Рутина растянулась до шести часов вечера. Никто не звонит, никому я не нужен. И это хорошо.
Мне давно уже никто, кроме Ленки, не звонил просто так, поболтать. Всегда по делу. Дело – это какие-то обязательства, какие-то проблемы, копошение, нестабильность. Пусть даже мелочь, но всё равно лишние движения приходится делать. Только чувствуешь себя забытым и ненужным.
Почти всё готово, подретушировано, подкорректировано, отфотошоплено, выложено на сайте. Снова чай с бутербродом и сигарета. Это никуда не годится, думаю я и решаю съездить куда-нибудь перекусить в кафе. Выбор небольшой. У меня всего два любимых места – «Чили», куда не ходит ни один из моих знакомых, и «Джаззз», где собирается местное масс-медиа, обсудить последние сплетни, не прошедшие цензуру. Выбираю «Джаззз», потому что там никогда не услышишь шансон, «Русское радио» и клубную кислоту. Только джаз во всех его наилучших проявлениях.
И тут звонит Михаил, который должен был быть в Москве ещё утром, и сообщает, что проспал рейс, и теперь уезжает поездом, и неплохо, если бы я подъехал на вокзал, получил гонорар. Через полчаса я уже на вокзале. Михаил без всяких чемоданов и сумок. Только барсетка на запястье, откуда он выудил конверт с пятнадцатью зелёными Франклинами.
– Отличная работа, – говорит он. – Офис подтвердил, они довольны. Только один нюанс. Мы забыли сфотографировать фасад. Всё-таки, колорит. Сосны, луна, эти чудища на балконе. Сможешь доснять?