Ночной гость
Шрифт:
Глава 17
Джулиан наблюдал, как Иззи двигается по его дому, их дому, подобно маленькому привидению. Он понимал, что ей хочется убежать от него. Он поморщился, вспомнив ее обвинения в том, что он обманул ее, дабы обеспечить себе наследство.
Он не мог отрицать, что эта мысль приходила ему в голову, пока он улаживал всякие бюрократические затруднения для получения специального разрешения на брак у архиепископа. Ему пришлось объяснять о нечистом состоянии его невесты и заплатить непомерный взнос, дабы избежать
Но он все равно женился бы на ней, даже без согласия отца. Оставить женщину, леди, скитаться по миру с его ребенком – на такое он не способен. А обречь милую, добрую, великодушную Иззи на подобную судьбу просто немыслимо.
Он отвел Иззи в ее элегантную комнату, смежную с его спальней, и оставил одну отдохнуть и освежиться, потому что не мог смотреть ей в глаза. Он бежал от нее и своей неодолимой потребности заключить ее в объятия и успокоить. Распахнув дверь в затемненный кабинет, он подошел к столу, где стоял графин, наполнил бокал, потом второй, а затем потерял им счет.
Иззи свернулась калачиком в бархатном кресле в своей комнате. С тяжелым сердцем, но сухими глазами она размышляла о своем будущем.
Измотанная перипетиями дня, она откинулась в кресле, всей душой желая забыться сном. Но кости корсета больно впивались в кожу. Корсет был единственным средством для нее влезть в платье, сшитое несколько месяцев назад. Она с усталой неприязнью подумала, что едва ли это хорошо для ее ребенка – быть сдавленным.
Ребенок. Впервые она по-настоящему осознала, что ждет ребенка. Благоговение как рукой сняло с нее всякую усталость, когда она с трепетом приложила ладонь к животу.
Там растет жизнь, которая является частью ее и частью мужчины, которого она любит. О таком подарке она и мечтать, не смела. Вместо пустой одинокой жизни с горькими воспоминаниями о бесплодной любви у нее будет ребенок, волшебное существо, созданное в одном-единственном выражении ее страсти к Джулиану.
Будущее, которое еще недавно не сулило ей ничего хорошего, озарилось надеждой.
Мягко прижав ладонь к животу, Иззи попыталась распознать, изменилось ли что-нибудь там. Единственное, что она почувствовала, – это жесткость корсета, сдавливающего грудную клетку. Это вредно для ребенка, подумала Иззи.
Она дотянулась руками до спины и стала расстегивать крошечные пуговицы атласного платья, которое использовала в качестве свадебного. Ей удалось расстегнуть всего несколько штук. Затем, стащив с плеч короткие рукава вечернего наряда, она сражалась с бесчисленными пуговичками на спине. Придя в отчаяние Иззи в конце концов вынуждена была перевернуть красивую ткань вокруг, перетащив спину наперед.
Наконец последняя застежка была расстегнута, и тяжелый атлас слоновой кости веером упал к ногам. Она повесила его на стул и прошла к большому, в полный рост, зеркалу в углу роскошной комнаты.
Занявшись застежками спереди корсета, она задерживала дыхание до тех пор, пока круги не поплыли перед глазами, пытаясь расслабить этот предмет женской одежды настолько, чтобы расстегнуть крохотные крючки.
Оставшись, наконец, в одной рубашке, закрывавшей ее до половины бедра, она стала изучать себя в зеркале. Повернувшись боком, погладила тонкий батист на животе, дивясь крошечной жизни внутри ее. Пока что виднелась лишь едва заметная выпуклость, различимая только потому, что раньше она была такой тонкой. И все же ее удивляло, что она так долго оставалась в неведении, не подозревая о том, что беременна.
Ребенок. Ее ребенок. Их. Как ни злился на нее Джулиан, но он не смог отказаться от их ребенка. И пусть он не любит саму Иззи, но обязательно будет любить ее ребенка. Этот малыш, больше чем все угрозы маркиза в его адрес, послужил стимулом для Джулиана.
Будет ли он хорошим отцом или таким, как его отец? Лучше не думать об этом. Иззи забралась на большую кровать в своей спальне и свернулась клубочком.
Волны вздымаются над ее головой, ударяясь о залитую водой палубу. Струи дождя затекают в рот. Раскаты грома заглушают слабые крики, в то время как мир мечется между тьмой и светом.
Яркая вспышка осветила мужчин и женщин, отчаянно цепляющихся за поручни корабля. Женщина и мужчина протягивают к ней руки, кричат, но их крики заглушает грохот бури. Мгновение тьмы, черной, как смерть, потом снова вспышка. Ее родители исчезли, лишь одинокая темная фигура стоит на фоне вздымающихся волн.
Он поворачивается, и она видит угрюмые черты в очередной вспышке молнии. Она кричит и протягивает к нему руки, в руках у нее какой-то маленький сверток. Ее малыш смотрит на нее глазами Джулиана. Она в отчаянии смотрит на поручни.
Там уже никого нет.
Охваченная отчаянием и страхом, она просыпается. Ей приснился кошмар. Надо найти Джулиана.
Его комната была пуста. Она должна найти его, убедиться, что он все еще здесь, что с ним все в порядке.
Иззи помчалась вниз на поиски мужа.
Когда Джулиан всерьез задавался целью напиться вдрызг, он не валял дурака. Приканчивая уже вторую бутылку, он растянулся в огромном кожаном кресле своего кабинета. Не отвлекаясь ни на что, кроме мерцания огня в камине, он был на пути к блаженному забвению, когда Иззи нашла его.
– Джулиан?
Это был легчайший шепот, всего лишь его имя на выдохе.
Когда Джулиан открыл глаза, у него перехватило дыхание от представшего перед ним видения. Это была Иззи, Иззи из его грез, из глубоких, эротических уголков его тайной фантазии. Она стояла почти совсем обнаженная перед огнем. Огонь освещал ее изящную фигурку сзади, резко очерчивая прелестные изгибы, просвечивающие сквозь полупрозрачную рубашку, которая едва прикрывала ее.
Волосы рассыпались по плечам. Казалось, она вот-вот убежит от него.