Ночной хирург
Шрифт:
– Надо снять с него тельняшку, а дальше я сам.
Тим ни о чем уже не спрашивал. Даже когда тряпица прошлась по плечам дяди Коли сзади, будто перед уколом у медсестры.
– Анестезия ему не понадобится, но в процессе лечения возможны вспышки бурных эмоций. Свои собственные постарайся сдерживать.
Скальпель черканул по плечу, чуть ниже синей татуировки – орел, сидящий на буквах «ОКСВА» – из разреза потекло, но Арчибальд моментально замазал его своей смесью. Повторил на другом плече. Дядя Коля от этакого варварства застонал,
– Ой, – сказал Тим. Голова заболела, будто самому в основание черепа загнали такую штуковину, тошнота подступила. Крови не боялся с детства, всякую боль терпел, но тут уже перебор!
– Не отвлекай меня. И держись от него подальше.
В руках Арчибальда появился молоток – маленький, как у врача-невропатолога, только черный, опять же, покрытый узорами. Показалось, что загонит сейчас иголку как гвоздь, на всю глубину, но удар пришелся гораздо выше. Дядя Коля вздрогнул всем телом, а «ночной хирург» принялся бормотать что-то тихое, на неведомом языке. Еще удар – с ответным, утробным стоном.
– Ему же больно!
– Я предупреждал. В бренное тело возвращается человек, потому предлагаю не грустить, но возрадоваться.
На третьем ударе дядя Коля заворочался, на четвертом – заревел и свалился с кровати. Попытался вскочить, да ноги подвели.
– С-с-с… всех щас, нахрен!..
– Тихо-тихо-тихо. Мы свои.
– Какие, нахрен… Тимоха, ты?!
– Да, это он, – сообщил Арчибальд светским тоном. – Извините за доставленные неудобства, но вы нам нужны здоровым и бодрым.
– Ты еще кто такой?!
– Это мой дедушка! – опередил с ответом Тим. – Троюродный, он далеко жил, а теперь вот!
– Вот, дали ему год… чего ж так башка-то болит?!
– Это временно. Ваша кровь уже очищается, абстинентный синдром проходит, возвращается воля к жизни. Скажу больше, в ближайшие несколько лет алкоголь будет вызывать у вас стойкое отвращение.
– Ну, спасибо, удружил! Щас только похмелюсь, а дальше пускай вызывает!
– Увы, остатки ваших напитков я использовал для дезинфекции. Впрочем, вы можете сходить за добавкой и попытаться… если деньги лишние.
Пару секунд дядя Коля буравил собеседника гневным взглядом, потом обмяк. Улыбнулся даже.
– Ёлки, не знаю, кто ты… вы такой, но я бы медаль на грудь повесил, честно! Оживаю!
– Мы здесь именно за этим. По словам Тима, вы неплохо знаете тайгу. Сможете отыскать конкретное место по расплывчатому словесному описанию?
– Вот ты речи загибаешь! Так-то я и охотился раньше, и за грибами, но когда оно было!
– Всё еще будет, – кивнул Арчибальд. – Если сами захотите, разумеется. Ваш внедорожник исправен?
– «Уазик», что ли? Раньше был на ходу, а сейчас шут его знает. Может, уже колеса сняли, пока я тут…
– Будьте так любезны, займитесь им до вечера. Завтра нам предстоят долгие скитания, и ваш автомобиль в тех условиях предпочтительнее моего.
– А я еще не соглашался, вроде, – буркнул дядя Коля, хотел потереть затылок и замер. – Что за?..
– Тысяча извинений, запамятовал, – шагнул Арчибальд к болезному. – Позвольте-ка!
Выдернул иглу и мгновенно упрятал в карман. Поберег дяди Колины нервы, расшатанные алкоголем.
– Вот теперь мы точно можем идти. До завтра, уважаемый Николай… не знаю, как вас по батюшке!
***
– Круто вы его! – оценил Тим, когда завелись и отъехали. – Я тоже так смогу?!
– Как именно? Лечебные техники можно освоить, а если ты вновь про магнетизм, то ничего не обещаю. Вы, «прирожденные», можете свернуть горы с помощью жизненной силы, но этому придется долго и упорно учиться.
– Ну, блин! Еще вы меня в школу загоняете! А нельзя наколдовать как-нибудь, или гипноз, или таблетку волшебную?!
– Можно. Клинок под ребро, – сказал Арчибальд с пугающей мягкостью. – Для меня эту роль сыграл штык-багинет, а дальнейшей судьбой распорядились неведомые силы. Пришлось пройти по тончайшей грани между жизнью и смертью, принять безмерную боль, но выдержать. Нас, таких, называют «обращенными». И учиться нам надо гораздо меньше, тут не поспоришь.
«Лендкрузер» вырулил, наконец, из частного сектора – в район, именуемый Нахаловкой. По традиции, скорее. Когда-то здесь обитала шантрапа, но постепенно съехала дальше от леса и ближе к свалке. Освободившуюся нишу занял «средний класс» из числа оборотистых поселковых. Часть домов снесли ради коттеджей и торговых точек, другую подрихтовали и зажили вполне цивилизованно.
– Учиться меньше, многое можем изначально, но не завидуй, юноша. Мы не болеем, но старимся, как я уже говорил, хоть и очень медленно, а со временем тоже последуем в те края, где нас недосчитались. Главное – мы неспособны дарить жизнь. Долгое-долгое одиночество, когда хоронишь всех, кто был тебе дорог, а сам никак не уйдешь.
– А это… повеситься, или еще чего? – предложил Тим небрежно. – Серебряная пуля вас точно возьмет! В висок, по понятиям!
Арчибальд на новую щенячью подначку ответил той же улыбкой доброго дедушки. У него вообще, что ли, нервов нет?! Умерли вместе с теми, кто был ему дорог?!
– Серебряные пули – это байка, к сожалению. Потому никаких пистолетов, автоматов и тяжелых пулеметов в нашем деле, только клинок, играющий роль проводника энергии. Что до моей жизни, то ее можно отнять и без серебра, только неизвестно, что будет дальше.
– В смысле?
– Кроме нас и «прирожденных» есть третья группа. Те, кто умер по-настоящему, но вернулся в мир. Они… я не могу объяснить. Совсем другие, хоть и служат нашему делу. Если столкнешься, поймешь сразу, но лучше бы этого избегать.