Ночной охотник
Шрифт:
И тут ветер, насыщенный запахами серы и селитры, словно донес до него нечто… нечто едва уловимое и возбуждающее. Это трудно было бы назвать запахом. Одилон не чувствовал никакого аромата, но каждую клеточку его тела охватило смутное, радостное беспокойство.
В нос лезли едкие запахи порохового дыма петард, а юноше все–таки казалось, будто он вдыхает нежный и тонкий аромат, от которого Одилон испытывал настоящее блаженство!
Точно какая–то невидимая волна проникла в его сознание. Под воздействием этого телепатического луча, непередаваемое удовольствие с каждой секундой все глубже проникало в его рассудок и затопляло волнами наслаждения, заставляя Одилона растягивать пухлые губы в томной улыбке.
У него появилось смутное ощущение, будто эта невидимая волна является ключом к счастью. Он точно осознал, что зря проживет дальнейшую жизнь, если упустит сейчас это благословенное чувство.
Его пылающий взгляд выхватил из полумрака женскую фигуру! Он успел увидеть девушку в темном плаще с высоким остроконечным капюшоном, на мгновение высветившуюся в зарослях кустарника ослепительными бликами фейерверка.
Стоя против света, он успел увидеть только ее силуэт. Женское лицо почти скрывал просторный капюшон, из–под которого выбивались десятки тонких длинных витых косичек.
Юноше чуть не стало дурно от возбуждения. Кровь застучала в висках, заглушая шум от взрывов петард.
Наконец он увидел ее! Одилон ни мгновения не сомневался, что за темной листвой сейчас стояла та, единственная, которую он так долго ждал и ради которой пришел сегодня на Праздник Трех Фонтанов.
Он должен был заполучить ее именно сегодня вечером! И не просто для того, чтобы утолить жажду обладания, а ради своего вечного счастья!
Громогласный вопль горожан приветствовал очередную фигуру фейерверка, взмывшую в высоту.
— Смотрите! Ура-а! Смотрите! — раздались с разных сторон возбужденные голоса. — Как здорово! Ура-а! Ура-а!
Повинуясь стадному чувству, юноша невольно повернулся и бросил беглый взгляд на расцвеченное яркими нитями небо. Когда он опустил голову, оказалось, что прекрасная незнакомка исчезла. Раскидистый куст все так же освещался разноцветными вспышками, но стройной фигуры за ветвями не было…
Одилон похолодел от ужаса. От вспыхнувшей паники мучительное страдание пронзило его грудь.
Взгляд его напряженно сверлил мерцающий полумрак, и внезапно вдали вновь показался остроконечный темный капюшон, немного возвышающийся над мерно колышущимися головами.
Вдруг в его сознании зазвучал странный бесплотный голос:
«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…»
Одилон сначала опешил и даже осмотрелся по сторонам. Но рядом никого не было, и он бросился вперед, стал пробираться сквозь гущу разряженных зевак, стараясь не упускать из вида девушку, идущую примерно в тридцати шагах. В любое другое время юноша шутя преодолел бы это расстояние и догнал ее, но сейчас вся аллея была сплошь запружена людьми.
То и дело он останавливался, приподнимался на носках, чтобы бросить взгляд поверх голов, потом снова пускался в погоню, локтями и всем телом отчаянно проталкиваясь вперед.
Он страшного возбуждения он не слышал ничего. Ноги сами несли вдаль, он словно плыл на теплых потоках убаюкивавшей эйфории, до предела затоплявшей сознание, и в пылу радостного преследования даже не заметил, как оказался в самом дальнем, глухом углу дворцового парка.
Здесь было гораздо темнее, чем в центральной части. Факелы фейерверка уже не так ярко освещали пространство вокруг. Зубчатые силуэты кустарников и прямые дорожки заливал лишь ровный, безжизненный свет полной луны.
Людская толпа постепенно растаяла. Разряженные зеваки все реже и реже попадались навстречу. Праздник бушевал где–то вдали, и с той стороны слабо доносились музыки и веселых песен.
Одилон по–прежнему плохо видел окружающее. Вокруг него не сверкали огни, а перед глазами маячил только стройный женский силуэт.
В ушах постоянно повторялся бесплотный голос:
«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…»
Но, несмотря на это Одилон, к своему глубокому изумлению, невольно сообразил, что настичь девушку будет не так то просто. Казалось бы, все препятствия исчезли, но расстояние между ним и прекрасной незнакомкой почти не сокращалось.
Они уже достигли крайнего предела парка, окаймленного высокой кованой оградой. Кругом не было заметно ни души. Лишь соловьи оглашали воздух разливистыми трелями.
На небольшом холме белели в полумраке руины старинной постройки, возвышавшейся тут несколько тысячелетий назад.
Тут девушка остановилась и замерла. По- прежнему Одилон видел только ее спину, окутанную складками темного длинного плаща.
На волне радостного возбуждения он ринулся вперед, протягивая к ней руки. Молодой нианец почти не владел собой, захлестывавшая его эйфория достигла высшей точки.
Но в какой–то паре шагов от незнакомки он остановился, как вкопанный, словно подчиняясь некой неведомой могущественной силе. Тогда она повернулась, и Одилон наконец увидел ее лицо, залитое ярким ровным лунным светом.
Незнакомка посмотрела на него и улыбнулась.
О, как она была прекрасна! Никогда еще прежде он не видел таких пленительных зеленых глаз, взгляд которых точно пронзал душу до самого дна. Никогда еще он не встречал таких щек, украшенных нежными ямочками, и пухлых губ, окружавших безупречные ряды белоснежных жемчужных зубов.
— Как ты хороша! Ты божественна! — восхищенно прошептал он, не сводя глаз с незнакомки. — Я ждал тебя всю жизнь! Я искал тебя все это время и теперь ни на шаг не отпущу от себя!
Она ничего не говорила, а только загадочно улыбалась.
— Как тебя зовут? — воскликнул Одилон. — Откройся мне?
— Ратта… — мелодичным, хотя и немного хрипловатым голосом ответила она. — Ратта Зеленоглазая…
Девушка загадочно усмехнулась, и Одилон понял это по–своему.
Он хотел броситься к девушке, заключить в объятья ее стройный стан. Он хотел поднять ее на руки и закружиться в могучем порыве любви…