Ночной охотник
Шрифт:
Каждый вечер Медноволосый Хорр приходил ужинать к толстому повару в надежде на то, что этот потный нианец сможет узнать хоть что–то о девушке с зелеными глазами.
И, наконец, толстяк, обмахиваясь своим фартуком, сообщил ему кое–что интересное.
От волнения Медноволосый Хорр даже не смог закончить своего ужина. Оставив на столе недоеденную жратву, он выскочил наружу.
Пружинистым легким бегом иннеец проносился по узким зловонным улочкам прилегающего к таверне квартала. Везде была темнота, кое–где нарушенная лишь
куски толстого древнего стекла, сохранившегося со Времен–до–Смерти.
Везде было пустынно. Только голодные собаки, сбившись в стаи, порой выныривали черной сворой из темных проходов полуразрушенных домов. Они провожали бегущего иннейца злобным лаем и устремлялись в темноту на поиски хоть какой–нибудь жратвы.
Медноволосый Хорр еще в первые дни своего пребывания здесь был поражен огромным количеством псов, шатавшихся по окраинам Нианы. Он не привык к этому, потому что в Тайге собак уже оставалось не так и много.
Их постоянно истребляли лесные волки, словно задавшиеся целью уничтожить до конца всю собачью породу. Серые хищники убивали любую домашнюю собаку, которую только могли обнаружить, выслеживая ее с дьявольским упорством и терпением.
Поэтому обычно дождевые охотники, как и все другие обитатели Тайга, если уж и держали у себя собак, то надежно защищали их, не отпуская от шатров даже днем. Хитрые волки могли неожиданно напасть при солнечном свете, и такие случаи встречались на каждом шагу.
Впрочем, большинство иннейцев из племени нууку недолюбливали собак. Эта звериная порода, пользуясь человеческой поддержкой, становилась ленивой, трусливой и все меньше приносила пользу людям.
Но в Ниане все было по–другому. Волками тут и не пахло, поэтому огромные собаки беспрепятственно плодились и жили своей собственной жизнью, сбиваясь в большие стаи и рыская в поисках пропитания по окраинам.
Пользуясь своей безнаказанностью, эти мерзкие создания, некогда исправно служившие человеку, образовывали на окраинах нечто вроде собачьих колоний, куда даже вооруженные горожане старались без лишней надобности не соваться.
Только Хорру было на все наплевать. Его путь пролегал через необитаемый район, и он не собирался сворачивать, не боялся встречи ни с каким существом.
Все–таки один из свирепых всклокоченных псов, населявших округу, внезапно выскочил из–под подкосившейся хибары и бросился на иннейца, пружинисто бежавшего вдоль мрачной улицы. Даже в темноте Медноволосый Хорр заметил, как яростно сверкнули глаза одичавшей твари.
При свете луны иннеец заметил, что пестрая длинная шерсть крупного массивного кобеля встала дыбом на загривке, когда он почуял человека.
Откуда–то из глубины смрадной утробы зверя вырывалось зловещее урчание. Мохнатая, косматая грудь пса вздымалась и опадала. Из разверстой зубастой пасти с влажных клыков обильно капала тягучая светлая пена.
Через мгновение дрожащий пес кинулся вперед. Огромные блестящие клыки, казалось, почти сомкнулись на горле иннейца. Но Медноволосый Хорр уже был готов к этому и стремительно увернулся.
Тяжелые челюсти лязгнули в пустоте.
В следующий миг злобный зверь всхрапнул и осекся, потому что тяжелый иннейский клинок со свистом обрушился на мохнатую шею.
Крупная продолговатая голова с чавкающим звуком шмякнулась в зловонную лужу нечистот. Грязь брызнула в разные стороны, и облепленная темной жижей собачья голова с разверстой пастью откатилась на несколько шагов в сторону.
С брезгливой гримасой, исказившей его красивое смуглое лицо, Медноволосый Хорр огляделся вокруг. Ему совершенно не хотелось обтирать окровавленное лезвие ни о собственную одежду, ни об обезглавленное тело.
Иннейцы не любили собак, но убийство этого зверя всегда считалось дурным предзнаменованием. Поэтому Дух Проливного Дождя запрещал смотреть на мертвых псов. Божество не позволяло даже взглядом дотрагиваться до трупа.
Молниеносно расправившись с бешеным кобелем, Медноволосый Хорр сразу отвернулся, чтобы случайно не зацепить взором безобразные окровавленные останки. Не оборачиваясь, он снова побежал, торопливо удаляясь прочь и с силой стряхивая на дорогу с острого лезвия капли густой крови.
Миновав небольшую темную площадь, он повернул к берегу, оставляя позади скопище полуразрушенных домов.
Иннеец осмотрелся вокруг. Толстый повар недавно сказал ему, что именно в этих краях порой видели высокую стройную девушку, волосы которой заплетены десятками длинных тонких косичек. Поэтому Медноволосый Хорр так стремительно покинул таверну и направился именно сюда.
Он не собирался ничего откладывать и именно сегодня вечером намеревался посетить эти края. Неужели он мог ждать, если где–то здесь мог сейчас встретить Зеленоглазую Ратту?
На берегу моря все было тихо. Ветер, вспенивавший поверхность воды легкими бурунами и треплющий верхушки пальм, не доносил ни звука.
Около причала виднелась небольшая постройка с плоской крышей, наподобие домика из обожженного кирпича. С обеих сторон от узкого прохода темнели старые заплесневелые бревна, сваленные огромными грудами.
Внезапно от мрака отделилась какая–то высокая фигура. Медноволосый Хорр сразу застыл в напряженном ожидании.
— Что ты ищешь здесь, чужеземец? — в тишине морского берега отчетливо раздались звуки скрипучего голоса.
Поток лунных лучей упал на квадратный невысокий металлический контейнер, шагах в десяти от иннейца. На этот ржавый контейнер, почти вросший во влажную почву морского берега и покрытый толстым слоем водорослей, с холодной улыбкой на лице неторопливо поднялся закутанный в плащ человек, только что появившийся из–за груды бочек.