Ночной Орел (сб. ил. Л.Фалина)
Шрифт:
Дик сел на стул и до самого вечера просидел неподвижно возле постели наставника. Было уже совсем темно, когда он снова попытался заговорить с больным. Не услышав в ответ ни малейшего звука, торопливо зажег свечу и увидел, что доктор Кларк мертв.
Новое страшное горе не только не сразило Дика, но, наоборот, заставило его собрать всю энергию и твердость духа. Он понял, что ему не на кого больше опереться, не с кем больше посоветоваться, что вся его дальнейшая судьба будет зависеть только от него самого. Совершая над своим старым другом печальный обряд погребения, он не уронил ни единой слезы.
Могилу доктору Кларку он выдолбил на вершине самого большого утеса. Гробом послужил футляр из-под флейты, выложенный внутри пенопластом и оклеенный синим бархатом. Крепко запечатав могилу песком и огромными каменными глыбами, Дик прямо на утесе нацарапал ножом надпись:
“САМЫЙ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК НА СВЕТЕ
ДОКТОР СЭМЮЭЛЬ КЛАРК”.
Лучшей эпитафии он придумать не смог.
Теперь Дик Мюррей остался на острове совсем один. Но он не предавался отчаянию. Чувство полного одиночества и безраздельной власти над островом наполняло его даже какой-то мрачной, безрадостной гордостью.
Весь во власти невеселых дум, Дик отправился со своим маленьким четвероногим другом на берег океана. Его гнала туда неведомая прежде тоска по людям. По пути он вспомнил, что не знает, как зовут собаку. Решил придумать ей имя.
— Хочешь называться Пиратом?
Пес радостно запрыгал на ладони и залаял.
— Ну, ну, вижу, что согласен! Значит, теперь ты Пират!.. Эх, Пират, Пират, плохи наши дела!..
До глубокого вечера просидел Дик на берегу океана, разглядывая в бинокль пустынные воды… О, как бы он был счастлив теперь, если бы произошло чудо и на остров приплыл лейтенант Кларенс!..
Томительное одиночество продолжалось семнадцать дней.
Все это время на острове царила тоскливая тишина. Не было слышно ни песен, ни хохота, ни громовых криков. Дик молчал. Целыми днями бродил он с Пиратом на ладони от одного берега к другому и до боли в глазах всматривался в океанские просторы. Напрасно! После эвакуации островитян ни один корабль не появлялся поблизости этих всеми забытых берегов.
Припасы на складе подходили к концу, пора было подумать об их обновлении, но Дик никак не мог вернуться к занятию рыбной ловлей и охотой. Тоска по людям, ожидание их прибытия полностью исчерпывали его душевные и физические силы.
На восемнадцатый день океан сжалился над Диком.
В два часа пополудни на юго-восточной стороне горизонта Дик увидел в бинокль дымки — один, второй, третий… целых двенадцать сизо-белых султанчиков дыма. Они вырастали за чертой горизонта, словно их рождала бездонная синева океана, и, приближаясь, становились крошечными корабликами.
Дик вскочил как ужаленный, взобрался на утес и стал жадно глядеть на море. Да, да, никаких сомнений — к острову идут корабли!
— Ура-а-а!!! — загрохотало над островом, будто лопнули и разрушились прибрежные скалы.
К небу, словно белый салют, взвились бесчисленные стаи перепуганных птиц. А Дик, не переставая кричать, спрыгнул с утеса и помчался к лесу.
Он не знал, как выразить свою радость, и сделал первое, что пришло в голову: натаскал на вершину горы сотни вырванных с корнем деревьев и устроил гигантский костер. Пусть люди видят, что он жив и приветствует их от всей души.
Над островом поднялся величественный столб дыма и пламени. Безобидная гора превратилась в действующий вулкан.
А Дик поспешно вернулся к берегу и снова взобрался на утес. Что такое? Почему корабли не приблизились? Почему они по-прежнему маячат у самой черты горизонта и, вместо того чтобы плыть к острову, расходятся в разные стороны?
Загадочные корабли в самом деле расходились по кругу. Некоторые уже скрылись за выступами гор. Радость Дика погасла, в душе проснулась тревога. Снова и снова всматривался он в едва различимые силуэты и вдруг похолодел от ужаса — в одном из кораблей он узнал авианосец “Хэттинджер”.
Чего же испугался Дик? Ведь на этом корабле служит его друг лейтенант Кларенс, а командует им добрый и благородный капитан Стейнхейл! Да и сам он, Дик Мюррей, был особым приказом объявлен почетным членом экипажа этого корабля на вечные времена! В чем же дело?
А дело было в том, что не о Кларенсе подумал Дик, когда узнал очертания знакомого военного корабля, а об угрозе того полицейского офицера, который крикнул ему: “Мы вызовем военную эскадру, и она уничтожит тебя вместе с островом!” Раз это “Хэттинджер”, значит, всё вместе — это военная эскадра, которая прибыла сюда, чтобы уничтожить Дика вместе с островом! Нажаловался все-таки полицейский офицер, хотя Дик и не помешал ему увозить бедных островитян!.. А Кларенс? Неужели и Кларенс будет стоять у орудия и давать команду “огонь”?.. Наверное, будет… Ведь он обманул, не вернулся…
Ослабевший, Дик спустился с утеса и сел на горячий песок. Что делать? Куда спрятаться? Броситься в море и попытаться проскользнуть мимо кораблей? Бесполезно! Все равно заметят и убьют. Такого большого нельзя не заметить!.. Эх, если бы стать маленьким, как все!..
Дик в отчаянии закрыл лицо руками. На палец его ноги прыгнуло что-то пушистое, живое. Пират! Бедный глупый Пират! Дик взял собаку на ладонь и поднес к глазам.
— Пропали мы с тобой, песик! Сейчас грянет залп, и нас убьют! — прошептал он дрожащими губами и беззвучно расплакался.
Долго, мучительно долго тянулся этот кошмарный день. Дик несколько раз выглядывал из-за утеса и смотрел на далекие грозные корабли. Они по-прежнему виднелись на горизонте, и трудно было понять, что они собираются делать.
Когда наступили сумерки, Дик поднялся и, еле волоча ноги, поплелся к своему павильону. Костер на горе все еще разбрасывал снопы ярких искр, но Дику противно было смотреть в его сторону.
Ничто не могло разуверить великана в злых намерениях военной эскадры. Ведь если бы на ней были друзья, они давно бы уже высадились на остров, чтобы встретиться с Диком. А раз не пришли, раз окружили, значит, это не друзья, а враги!.. Почему не стреляют? Это подлая хитрость: ждут ночи, ждут, когда Дик уснет, чтобы покончить с ним одним залпом. Да, да, это так! Он разгадал их предательские планы! Но, в таком случае, в павильоне нельзя оставаться ни одной минуты!