Ночной разговор
Шрифт:
Он приподнял голову, пытаясь насколько возможно в своём положении сориентироваться, в каком же направлении они поедут? Один из здоровяков, заметив движение Кости, строго прикрикнул:
– Лежи! А то щас укол сделаем.
Костя обессиленно опустил голову на носилки.
Через полчаса поездки машину сильно затрясло. Она закачалась на ухабах, готовая вот-вот опрокинуться. В этот момент ему удалось, в слегка отдёрнутую занавеску на окошке автомобиля, увидеть, как они медленно въезжают через перекошенные металлические ворота в просторный двор. Машина скорой помощи проследовала мимо лысого
Они остановилась у мрачного, сложенного из тёмно-бордового, а местами даже чёрного кирпича длинного, уходившего далеко вглубь территории, здания. Крепкие мужчины подхватили Костю под руки и вывели из машины. К этому времени он уже мог самостоятельно держаться на ногах. Через сумрачный коридор его завели в просторное светлое помещение прямоугольной формы и уложили на жесткую кровать. Подскочила женщина на длинных тонких ножках будто срисованная с кузнечика и больно ужалила шприцем.
В себя он пришёл утром. Костя удивлённо огляделся по сторонам. Взору предстала больничная палата: стояли два ряда кроватей с железными спинками неопределенного цвета, на них лежали люди с одинаковыми бледными, слегка опухшими лицами.
Состояние было такое, как будто всё происходит не с ним, а в жутком кошмарном сне, и скоро должно закончиться. У него раньше случались сны, очнувшись после них он радовался, что это не происходит на самом деле.
На этот раз сон явно затянулся. Он поднялся с жесткой кровати и босиком вышел в уже знакомый сумрачный коридор. Пошатываясь, дошёл до первой распахнутой настежь двери – без ручки и попал в комнату для умывания. Согнувшись над одной из раковин, открутил кран и с жадностью припал к холодной, отдававшей ржавчиною струе воды. Зачерпнул пригоршню и плеснул себе на грудь. От холодного прикосновения стало легче.
Костя вернулся в палату и прилёг на кровать. Тут же заметил устремленный на него взгляд походившего на призрак человечка с тёмными кругами вокруг огромных ввалившихся глаз на заостренном худеньком личике.
– Где я, – вырвалось у него.
– В дугдоме, пгиятель, – не выговаривая букву «р» обрадовано сообщил ему человечек, лежавший на кровати у противоположной стены. Он весело улыбнулся, поднимая тонкую, как соломинка, руку над своей постелью.
«Это, наверное, самоубийца…» – пронеслось у Кости в голове, и он прикрыл глаза, пытаясь снова заснуть. Неизвестно сколько продолжался тяжёлый полусон – полуобморок, но проснулся он оттого, что кто-то бесцеремонно трясёт его за плечо.
Перед ним стояла немолодая женщина в нелепом поварском колпаке. Её глаза были холодными и бесстрастными, как ветряный зимний день.
– Поднимайся. Пойдем к доктору, – безапелляционно сказала она.
Он влез в неведомо как появившуюся на спинке кровати синюю униформу, состоявшую из широких штанин и пиджака, без каких бы то не было признаков карманов, сунул ноги в тапочки, валявшиеся у тумбочки, и побрел за ней.
В кабинете врача за дверью без ручки сидел мужчина с небольшими усиками, словно Гитлер сошедший с экрана фильма о Великой Отечественной войне. Он был, как и все работники лечебного учреждения в белом халате, застегнутом не из-за кокетства, а из-за выпиравшего круглого животика всего на одну пуговицу. Небольшое полукруглое, даже скорее круглое лицо выражало, полное удовольствие. Перед ним стоял заваленный бумагами стол. На нём он что-то быстро писал. Мужчина взглянул на Константина и кивнул, как старому знакомому.
– Садитесь, – врач указал на стул перед собой. Уткнувшись в бумаги и продолжая быстро писать, он спросил:
– Как вы себя чувствуете, больной?
Костю покоробило от обращённого к нему слова «больной»:
– Как может чувствовать себя человек ни за что ни про что угодивший в «психушку», – съязвил он.
Не обращая внимания на прозвучавшую в словах пациента иронию, врач отложил в сторону ручку и посмотрел на Костю маленькими внимательными глазками:
– Травмы головы, ушибы, контузии были?
– Нет, – коротко отрезал он.
– Раньше припадки случались? – не спуская пронзительного взгляда с читавшимся в нём недоверием, задал очередной вопрос доктор.
– Да не было у меня никаких припадков! – попытался возмутиться Костя, – я занимался лечебным голоданием, а в голодании, если вы об этом слышали самое важное даже не само голодание, а как правильно выходить из него. А мне тут начали делать уколы, вот и стало хуже. Я вообще не пойму, за что меня к вам привезли?
Мужчина усмехнулся:
– Тут никто не понимает, за что попал сюда, даже я. Вы полежите, отдохнете, успокоитесь, наберётесь сил. Мы вас подлечим.
– От чего лечить? Мне сейчас диета нужна, соки надо пить.
– Лечить всегда есть отчего, были бы у пациента деньги, – произнёс доктор и широко улыбнулся. – Здоровых людей, как известно, не бывает. Есть не дообследованные, – после последних слов лицо у него сделалось сосредоточенным и серьёзным. – Соков у нас, конечно, нет, а диета замечательная, – он постучал себя по круглому животику.
Послышался гулкий утробный звук.
– Это сразу видно, – Костя насмешливо усмехнулся, кивая на живот доктора.
Мужчина нахмурился.
– Короче, больной. Пока полежите под наблюдением, а потом решим, что с тобой делать.
Ему удалось краем глаза прочитать пару строчек из лежавшей на столе перед врачом истории болезни:
«Агрессивное поведение, состояние навязчивости, бредовая идея о всесилии лечебного голодания…».
Доктор постучал его по коленкам, поводил чёрным молоточком перед глазами, задал пару вопросов из детских считалок, почесал свой затылок:
– Иди пока на место. Позже поговорим.
Он надавил кнопку у себя под столом. Раздался резкий неприятный звонок, и за спиной Кости выросла высокая крепко сложенная женщина в белом, доставившая его обратно в палату.
Потекли однообразные тоскливые дни, недели, месяцы…. Все попытки прояснить свою участь у медицинского персонала успеха не приносили. На осмотр Костю больше не вызывали. Перед ним стояла стена полного равнодушия.
На прием к врачу пробилась мама. Доктор принял её в кабинете приёмного отделения, представившись сухим официальным тоном: