Ночной разговор

Челиста Михаил

— Не понял. Ты это к чему?

— Давай… по вселенной сейчас побродим? Мм? На экскурсию. На звезду какую-нибудь. Мм? — прищуривается. — И у тебя многие вопросы сразу же отпадут. Мм-гм?

Оторопело застываю, подобрав ноги под стул, и несколько секунд, тоже оторопело, смотрю ей в глаза. Она не отвечает. Склонив голову к плечу, смотрит с лёгкой усмешкой и чуть прищурившись, будто бы сканирует. И трудно по ней определить, шутит она или серьёзно.

— Так. Приехали… Детский сад начинается… Я так плохо выгляжу? Да?

Конечно же, я пытаюсь воспринять всё это как

этакий приём в разговоре, ну что-то вроде… как некий финт, чтобы уйти от прямого ответа. Ну, то есть, чтобы меня на место поставить, мол, небольно-то умничай. Очевидно же, что для меня, несмотря ни на что, уж очень невероятным прозвучит такое предложение, а тогда и ясен пень — не поверю, а значит и с темы съехали. А с другой стороны — и чего я такого сказал? В самом-то деле, ну какая тут, к лешему, разница, бессмертный ты или безвременно существующий. И тут же ловлю себя на том, что… Стоп. Да она ж серьёзно и, натурально, безо всякого антуража и безо всякой, какой бы то ни было, магии — вот уж действительно, ни к ночи будет упомянуто. Более пристально, благо пауза затянулась, присматриваюсь. Ну точно, так и есть. Ахринеть! На полном серьёзе!

И у меня, всё-таки, а может быть и наоборот — потому что, аж мурашки по спине. Так, космическая вы наша. И хотя в моём чердаке, пока что все мысли и уж тем более умозаключения, вразброс — ещё с вечера ничего по-путёвому не улеглось, но организм — на перспективу, так, на всякий случай, начинает потихонечку паниковать — объективно, без моего посыла. Это мне чё ж, по новой всё проходить?! Обмороки там всякие, судороги:

— Послушайте любезная вы моя. Я… пленён вашим совершенством и… моё сердце у ваших прекрасных ножек, но…

Но докончить фразу не успеваю — она меня тут же перебивает, моментально сложив ладошки перед грудью — одна к одной, мечтательно возведя глаза вверх и чуть покачивая головой:

— Ой, как хорошо. — взвизгивает. — Мми. — сомкнув губы и негромко, но я всё равно вздрагиваю, хотя девчачья реакция вполне естественна. — Как красиво, высокий штиль, девятнадцатый век.

И… Какая, там, к хрени, фантастика?! Передо мной совершенно обыкновенный человек. Более того — деревенщина какая-то, блин, слаще морковки ничего в жизни и ни евшая. Опешивший и уже совсем не уверенно, но я продолжаю — передо мною, несмотря на быструю метаморфозу, всё та же красота и всё той же женщины:

— Но… Кхм… Распрекрасная вы моя… Эт чего? Демо-прикол, что ли?

Она хмыкает, теперь уже с сожалением и осуждающе смотрит:

— Эх ты… — вздыхает, как барышня на выдании. — А как сказочно и волшебно, начал. — и опять мечтательно поднимает глаза вверх и покачивает головой. — Ммм. — вздыхает. — Нет в тебе чувства прекрасного. — и тут же с укором. — Какие приколы. — протягивает мне руку. — Пойдём, мы быстро.

Стоп, стоп. Было дело, правда давно. Как-то, ещё в детстве, мы с пацанами кота на самодельном парашюте, с крыши сарая сбрасывали. Там, правда, невысоко было… Кошак был доволен, правда не очень… А ещё банку к хвосту… Нет, ну мы же не сильно привязали. Буквально через какую-то сотню метров она, ну то есть банка, от кошачьего хвоста и отвязалась… Да мы и не смеялись особо. Так, прикольно просто…

Да, кошачья твоя морда, как я теперь тебя понимаю. И я тут же, но совсем по-детски, завожу руки за спину:

— Да куда пойдём– то?!

продолжение_ (утро)

Я толком ничего ещё и представить-то не успел, а ко мне уже трясун подкатил. Нет! А она, не разжимая губ, прыскает со смеху. Я же, не обращая внимания на её насмешку, гонористо, чтобы не потерять лица, приподняв подбородок и повернувшись на стуле, отворачиваюсь. Выведя руки из-за спины, скрещиваю их на груди, сильно прижав ладони подмышками. Вытягиваю ноги:

— Ну конечно! Прям всю свою жизнь, только вот и мечтал. Вот щас прям бросить всё, все свои дела и… по задворкам вселенной прогуляться!

Краем зрения вижу что она ещё стоит и я ещё больше отворачиваюсь:

— В такую-то темень! И чё я там забыл. На этой звезде. — передёргиваю плечами. — Мхм. Холод собачачий, к бабке ни ходить… Чтоб замёрзнуть напрочь? Совсем мне неохота.

Но чувствую, что аргументов маловато и искоса на неё взглянув, вижу, что она, уже сидя за столом и глядя на меня, иронично и понимающе кивает головой. Продолжаю:

— Да ты не подумай, мне не слабо. — вдобавок и усмехается. — Да, ладно. Мне ж это… Смотаемся, отвечаю. Как-нибудь, потеплей оденусь. Куда я сейчас в одной спортивочке… Да и вообще, чего там увидишь-то? А?

Всё-таки подбираю ноги и, глядя на неё, сажусь за столом нормально:

— Слушай… Хорошо ведь сидим. Топать куда-то. Короче, я тебе и так верю. Я тебе как на духу… — и ладонью по собственной груди, для усиления аргументации, хлобысь. — Клянусь! — а она опять в смех: — Слушай, но ведь задохнёмся же!

А вот тут-то, чувствую, что я её и уел — это уже аргумент и просто так, против него не попрёшь.

— Ой. — машет на меня ладошкой. — Во-первых, не замёрзнем. И потом, мы посетим… жилую планету…

Моментально внутренне, да и внешне подстегнувшись, её перебиваю:

— Послушай, ну ты чего, серьёзно что ль?

— Да. Жилую. По, так называемому, безвоздушному пространству гулять не будем. Сразу пойдём по… зелёной траве той планеты.

И я тут же хватаюсь за её прокол:

— Ха. А сами-то, по Земле гулять будем. Так ведь?

— Ммм… А ведь ты прав. Особой разницы не увидишь.

И опять у меня появляется возможность уйти от её предложения:

— Ага. — я даже подсказать готов. — Тогда глазастых местных, инопланетян, короче… со сдобой какой-нибудь, местной и… с бриллиантовой какой-нибудь фигнёй, вместо соли. А?

— Ой, только ни они. Это для кино. Ипостась, для этого мира, одна.

Вот упёртая — не получается. Она как училка на уроке. Ну ладно: