Ночной садовник
Шрифт:
— Конечно, ведь они дрались, — ответил Реймон.
— Я вижу, мы смотрим на это происшествие с совершенно разных позиций, — сказала мисс Брустер.
— Я не учу своего сына предавать своих сверстников, — сказал Реймон, глядя на мисс Брустер и намеренно не обращаясь к мистеру Гаю. — Теперь Тоби Моррисон будет знать, что Диего настоящий друг и всегда можно на него положиться. И Диего будут уважать на улице. Это более важно для меня и для моего сына, чем ваши правила.
— Диего защищает опасного подростка, — возмутилась
— Что это значит?
— Тоби Моррисон — опасный молодой человек.
«Теперь мне ясно, к чему вы клоните», — подумал Реймон.
— Он сложный и, возможно, несдержанный молодой человек, мисс Брустер, — сказал Реймон. — Я знаю Тоби. Они с моим сыном играют в одной футбольной команде. Он много раз бывал у нас дома, и мы ему всегда рады. Если вы не знаете разницы между опасным и несдержанным…
— Конечно же я знаю разницу.
— Мне просто любопытно, — продолжил Реймон. — Уверен, в этой школе есть белые дети, которые время от времени дерутся между собой. Вы когда-нибудь называли их «опасными»?
— Ну что вы, — ответила мисс Брустер, слегка взмахнув рукой. Ее улыбка была безрадостной и натянутой. — Я работаю директором школы, в которой более пятидесяти процентов учеников афро- и латиноамериканцы. Думаете, меня бы назначили на эту должность, если бы я не понимала их проблем и не относилась бы к ним с сочувствием?
— Очевидно, ваше начальство ошиблось, — сказал Реймон. — Вы оцениваете детей по результатам тестов. Вы видите цвет кожи, замечаете проблемы, но не в состоянии оценить потенциальные возможности ребенка. И довольно скоро такое отношение превращается в самореализующееся пророчество. А то, что черный мужчина делает за вас вашу топорную работу, никак не может служить оправданием.
— Погодите, минуту, — сказал мистер Гай.
— Я разговариваю с мисс Брустер, а не с вами, — бросил Реймон.
— Я такого не потерплю, — сказал мистер Гай.
— Да? — сказал Реймон. — И что же вы предпримите?
— В любом случае, — произнесла мисс Брустер, все еще сохраняя выдержку. — В ходе расследования, которое проводил мистер Гай, один ученик сообщил нам, что вы и ваша семья проживаете не в округе Монтгомери, а в округе Колумбия.
— Хотите, чтобы я показал вам документы на покупку дома в Силвер-Спринг?
— Покупка дома для нас не имеет значения, если вы в действительности в нем не проживаете, детектив. Вы и ваша семья живете на Риттенхаус-стрит в Нортвесте… мы это уточнили. Значит, ваш сын Диего посещает эту школу незаконно. Боюсь, что мы должны его отчислить, и немедленно.
— Вы его выгоняете?
— Он отчислен. Если вы хотите подать апелляцию…
— Не думаю. Я не хочу, чтобы он учился здесь.
— Тогда разговор окончен.
— Хорошо. — Реймон поднялся. — Поверить не могу, что такому человеку, как вы, доверили воспитание детей.
— Совершенно не понимаю, о чем вы
— Я вам верю. Но это вас не оправдывает.
— Всего доброго, детектив.
Мистер Гай встал. Не взглянув на него, Реймон прошел мимо и пружинящей походкой быстро вышел из кабинета. Он понимал, что вел себя агрессивно и, может быть, оскорбительно, но совершенно не жалел об этом.
Реймон позвонил Регине с автостоянки. Диего ненадолго зашел домой, забрал баскетбольный мяч и ушел. По словам Регины, он не был раздражен или обижен.
Реймон подъехал к границе округа на пересечение 3-й и Ван-Бурен. Он припарковал машину, оставил пиджак в салоне и, ослабив узел галстука, подошел к огороженному забором корту. Диего бросал мяч в корзину. Продемонстрировав очередной финт, он подхватил мяч и зажал его под мышкой. Реймон стоял в трех футах от сына, расставив ноги в классической позе полицейского.
— Я знаю, папа. Я все испортил.
— Я не собираюсь читать тебе нотацию. Ты сделал выбор и поступил так, как считал нужным.
— На сколько меня отстранили?
— Ты туда вообще больше не вернешься, — сказал Реймон. — Они узнали, что мы использовали адрес в Силвер-Спринг лишь для того, чтобы зачислить тебя в эту школу.
— И куда я пойду?
— Мне надо поговорить с мамой. Думаю, до конца учебного года мы отправим тебя в старую школу. А потом что-нибудь придумаем.
— Извини, папа.
— Все в порядке.
Диего посмотрел вдоль улицы.
— На этой неделе все…
— Подойди сюда.
Диего бросил мяч и подошел к отцу. Реймон крепко обнял его. Он чувствовал запах Диего, сложную смесь детского пота, дезодоранта «Акс» и дешевого шампуня. Он ощущал под ладонями начавшие наливаться мускулы плеч и спины и чувствовал на груди жар его слез.
Поведя плечами, Диего выбрался из объятий Реймона, вытер глаза и опять подхватил мяч.
— Сыграем? — предложил Диего.
— У тебя серьезное преимущество. Ты в кроссовках за восемьдесят долларов, а я в этих жестких башмаках.
— Ты просто боишься.
— До одиннадцати, — согласился Реймон.
Диего забрал мяч. Все закончилось, едва начавшись.
Реймон честно пытался выиграть, но шансов у него не было. В свои четырнадцать Диего был лучшим спортсменом, чем Реймон когда-либо.
— Ты вернешься на работу в таком виде? — спросил Диего, кивая на потные разводы на рубашке Реймона.
— Никто не заметит. Женщины перестали обращать на меня внимание лет пять назад.
— Мама же обращает внимание.
— Иногда.
— Спорим на пять долларов, что я попаду с тридцати футов, — сказал Диего.
— Валяй.
Диего точно попал в корзину. Он согнул руку, поцеловал свой бицепс и улыбнулся Реймону.
«Это мой сын», — с гордостью подумал Реймон.
— Ты должен мне «пятерку».