Ночной скиталец
Шрифт:
Присев рядом с Розалин на кушетку, он неловко затеребил ленточки ее шляпки, стягивая ту вместе с завязанным чепцом. Пряди золотистых волос выбились из тугого шиньона, упав девушке на глаза. Ланс откинул их, обеспокоено рассматривая Розалин: такая бледная, она даже не думала приходить в себя.
Возможно, причиной были все эти проклятые слои одежды, в которые женщины так настойчиво упрятывают себя. У Вэла случился бы удар от такого неджентельменского поведения, но Ланс без раздумий снял тонкий шарф, который служил символом скромности.
Перевернув девушку, он расстегнул
Уложив ее на спину, он пощупал пульс. К его облегчению, пульс был слабым, но устойчивым. Ланс сделал героическую попытку отвести глаза, но привычка оценивать женскую привлекательность была для него такой же естественной, как дыхание. А Розалин Карлион обладала несомненной привлекательностью…
Его взгляд опускался все ниже и ниже, мельком останавливаясь на тонкой ключице, соблазнительной родинке как раз над выпуклостью груди. Влажное от пота полотно сорочки очерчивало идеальные полукружья груди и темные соски.
Чувствуя отвращение к самому себе, Ланс перевел взгляд обратно на лицо девушки. Водой из вазы он увлажнил свой носовой платок и прижал его ко лбу Розалин, стараясь, чтобы его движения оставались быстрыми и деловитыми.
Но, не смотря на это, его прикосновения смягчились, в то время как он изучал ее лицо. Она не была красавицей по тем классическим стандартам, которые сейчас были в моде: нос слишком вздернутый, подбородок слишком решительный, щеки немножко тронуты веснушками.
И все-таки ее лицо было приятным и гармоничным, и любой мужчина нашел бы его очаровательным. Это было благородное лицо, лицо свежее, как весенние цветы, лицо из сказок и давно минувших дней золотоволосых девушек, которые ждали в увитых розами домиках, напевая и грезя о принце, который приедет на белом коне.
Это было лицо женщины, которая… которая может доставить мужчине много проблем, если тот не будет осторожен. Ланс болезненно поморщился. А разве она уже не сделала это? Застав его врасплох в гостинице прошлой ночью, войдя прямо в самую его душу, отвлекая его от поисков меча.
А теперь еще и Эффи Фитцледжер, заявившая, что Розалин его избранная невеста… Ланс мог не считаться с силой Эффи как Искателя Невест, но он знал, что его семья с ним не согласится. Если хоть слово из последнего заявления Эффи просочится, весь клан Сент-Леджеров набросится на него, требуя свадьбы. «А это, — сурово подумал Ланс, — последнее, в чем я, черт возьми, нуждаюсь».
Его единственной надеждой было убедить Эффи в том, что на этот раз она ошиблась. Ланс был чертовски уверен, что так и случилось. Розалин была благородной леди, которой требовался благородный поклонник, рыцарь, чья душа сияла также ярко, как и его доспехи. Кто-то великодушный, честный и правдивый. Кто-то точно такой, как его брат Вэл.
Когда Ланс растер запястья девушки и позвал ее по имени, она, наконец, пошевелилась, тихонько застонав. Ее голова повернулась, и веки, затрепетав, поднялись.
Смущенный, блуждающий по комнате взгляд Розалин наконец остановился на
Губы девушки изогнулись, краски понемногу стали возвращаться на бледные щеки. Когда она улыбнулась, Ланс почувствовал себя как слепой, впервые увидевший сияние солнца. Так много изумления и восхищения, так много грез, сияющих в этих голубых глазах. Она действительно должна быть невестой Вэла. Она идеальна для него.
Эта настойчивая мысль не покидала голову Ланса, но тут он обнаружил, что склоняется над девушкой.
С трудом осознавая, что делает, он коснулся поцелуем губ Розалин.
Глава 4
Поцелуй сэра Ланселота был теплым и нежным, точно таким, каким она себе его представляла. Розалин вздохнула, все еще чувствуя себя так, как будто шла ощупью сквозь клубящуюся дымку. Ее сознание оставалось затуманенным, она была не уверена в том, где находится и как сюда попала. Но это не имело значения, потому что она больше не была одинока.
Он вернулся к ней. Сэр Ланселот дю Лак.
Его лицо было таким напряженным, как будто он пробрался к ней сквозь армию вражеских рыцарей и два десятка огнедышащих драконов. Но когда Розалин посмотрела на него, черты мужчины разгладились с выражением глубокого облегчения.
— Розалин, — прошептал он. — Слава богу!
Ее имя звучало так сладко в его устах. Розалин едва слышно вздохнула. Каждое утро со дня смерти Артура она пробуждалась ото сна с тяжелым ощущением полного одиночества. Печаль тяжким грузом давила ей на сердце.
Впервые за долгое время она открыла глаза с совсем иным чувством — таким светлым и волнующим, что ей понадобилось время вспомнить, что же это.
Счастье. Оно нашло дорогу к ее сердцу, вызвав головокружительные эмоции. Розалин изучала Сэра Ланселота.
— Вы вернулись ко мне, — прошептала она в радостном неверии.
— Я вернулся? — улыбнулся он. — Я думал, все совсем наоборот.
Она ответила ему улыбкой. Ее пальцы дрожали, когда она запустила их в темные, шелковистые волосы мужчины. Розалин никогда не думала, что мужские волосы могут быть такими мягкими, так отличаясь от его обветренной кожи. Она продолжила свое неосознанное исследование, лаская изгиб его щеки, упрямый подбородок с намеком на щетину, которую вряд ли какая-либо бритва сможет полностью удалить.
Сначала он казался удивленным этим прикосновением, потом его глаза потемнели. Мужчина поймал ее руку и прижался губами к ладони в поцелуе сильном, страстном, обжигающем.
Лихорадочная дрожь прошла сквозь тело Розалин, возвращая ей чувства и осознание того, что происходит что-то ужасно неправильное.
Мужчина, склонившийся над ней, не был призраком героя давно минувших дней. Рука, пленившая ее, была достаточно нежной, но под этой нежностью она могла чувствовать жар, силу, пульсирующую энергию.