Ночной скиталец
Шрифт:
А потребность Вэла в невесте просто исчезла? Ланс хотел бы знать, каким дьявольским способом тот справился с этим. Но прежде чем он смог задать вопрос брату, Вэл отошел от него.
Временное затишье в бесконечном щебетании Эффи предоставило Вэлу удобный случай осторожно пробраться к Розалин, чтобы поздравить ее и запечатлеть братский поцелуй на щеке новобрачной.
Ланс продолжал озабоченно разглядывать брата, отмечая в том слабые перемены, которые настораживали его. Та же мягкая улыбка, те же спокойные манеры, но Вэл, казалось, более тяжело
Как будто он отказался от чего-то большего, чем поиск невесты. Отказался от всех надежд на восстановление взаимопонимания между ним и Лансом. Прежде страдая от чувства своей вины, Ланс, полный горечи, часто говорил себе, что подобная отчужденность Вэла стала бы именно тем, чего он хотел. Сейчас же, когда, казалось, цель достигнута, Ланс должен был бороться с паническим чувством, что его бросили на произвол судьбы.
Возможно, Ланс нашел невесту, но в последнюю неделю он испытывал чувство пустоты, как будто потерял и брата, и друга. Сент-Леджер пригласил Рейфа на церемонию, на самом деле не рассчитывая, что тот придет, но какая-то часть Ланса надеялась на это.
Отбросив эти грустные мысли, Ланс выдавил улыбку, приветствуя оставшихся гостей — слуг, которые работали в Замке Леджер много лет и знали Ланса еще мальчишкой. Его преданный главный конюх Уолтерс, старый дворецкий Уилл Спракинс, который часто катал Ланса на своих худых плечах, несмотря на то, что одна нога Уила была деревянной из-за ужасного несчастья, случившегося с ним в юности. Пухлая жена Уилла, Нэнси, замыкала шествие, улыбаясь и пылко благословляя своего молодого мастера, которого она, казалось, все еще считала маленьким проказником, воровавшим бисквиты с ее противней.
Пока Ланс принимал их горячие поздравления, его взгляд устремился к безмолвной фигуре в задней части церкви, которую он не заметил прежде. Высокий мужчина сидел в затененной нише на самой последней скамье.
Настроение Ланса поднялось. Распрощавшись с поздравляющими так быстро, как только смог, он направился в боковой предел храма. Его сапоги гулко стучали по старым камням, покрытым именами, памятникам другим, давно умершим и похороненным под церковным полом, Сент-Леджерам.
Полностью позабыв о том, где находится, Ланс пылко воскликнул:
— Рейф! Будь ты проклят. Ты все-таки пришел. Я думал…
Его восторженные приветствия затихли, когда фигура, находившаяся в тени, поднялась и вышла на тусклый свет, пробивающийся сквозь узкие окна.
Это оказался не Рейф, а намного более старый мужчина, высокий и худой. Доктор Мариус Сент-Леджер — кузен отца Ланса. Он был примерно того же возраста, что и Анатоль Сент-Леджер, но Лансу Мариус всегда казался намного старше. Возможно потому, что его волосы преждевременно поседели, или из-за морщин, глубоко прорезавших худые щеки, подчеркивающих энергию его глаз, глаз, сверкающих так ярко, что они, казалось, сжигали этого мужчину изнутри.
Ланс никогда не чувствовал себя спокойным в присутствии Мариуса
— Мариус, — сказал он. — Какой… какой сюрприз.
— Полагаю, не неприятный. Надеюсь, я не являюсь непрошенным гостем? — криво улыбнулся Мариус. — Думаю, мое приглашение где-то затерялось.
— Мм, вообще-то, я не рассылал приглашения и не знал, что ты вернулся в деревню. Я слышал, ты поехал на север, чтобы помочь жене Фредерика Сент-Леджера с родами. Но если бы я знал, что ты вернулся, конечно, я-я…
Ланс запнулся. Он лгал, и Мариус определенно знал это. Уникальный дар Мариуса забираться глубоко в сердце человека и узнавать, какие не очень благородные эмоции спрятаны там, всегда заставлял Ланса чувствовать себя так чертовски неловко.
И все же он ощущал потребность произносить извинения, пока дядя не сжалился над ним с мягким смешком.
— Все хорошо, мальчик. Ты должен беспокоиться не о том, что обидел меня, а о том, что родители спустят с тебя шкуру, когда вернутся и обнаружат, что их старший сын отпраздновал свою свадьбу в их отсутствие.
— Я знаю, — с сожалением ответил Ланс. Мэделин Сент-Леджер сначала будет ругаться, потом засмеется и покачает головой, верная своему практичному характеру. Разочарованная, но прощающая его, как всегда, когда он попадал в какие-то неприятности.
А вот Анатоль Сент-Леджер никогда не поймет.
Как и все в этом мужчине, его любовная история с Мэделин Бретон была легендарной. Без сомнения, его отец завоевал мать одной улыбкой, одной вспышкой своих неотразимых глаз. Как и предписывали традиции Искателей Невест.
Два сердца стали одним за мгновение, две души соединились навечно.
Ужасный лорд Замка Леджер огорчился бы, узнав, что его сын умудрился превратить в бедствие то, что должно было стать абсолютно простым бракосочетанием. Огорчился, но вряд ли удивился бы, учитывая, что это был Ланс Сент-Леджер.
Ланс тяжело вздохнул.
— Что я мог поделать, Мариус? Если бы я не потащил Розалин к алтарю, то мог бы потерять ее.
Он вздрогнул, потому что не собирался признаваться в этом, особенно мужчине, который все-таки являлся самым близким другом его отца. Ланс прикрыл руками сердце, жестом, который множество людей повторяли в присутствии Мариуса. Но это движение, конечно, было бесполезным.
Мариус положил руку на плечо Ланса, посмотрев на него пронзительным взглядом.
— Я не знаю, что случилось, но чувствую, что что-то не так между тобой и Розалин, что-то заставляет тебя чувствовать себя очень виноватым. Но что бы это ни было, Ланс, поверь мне, было бы намного хуже, если бы ты позволил своей леди ускользнуть от тебя.
Напряжение в голосе Мариуса удивило Ланса, но он вспомнил причину, по которой дядя произнес эти слова, наблюдая, как его лицо с тонкими чертами мрачнеет от воспоминаний о собственной ошибке, которая навсегда изменила его жизнь.