Ночной скиталец
Шрифт:
Эти тени отличались от ясного дня, когда рододендроны, азалии и колокольчики распускали свои лепестки при свете солнца, так же, как отличались друг от друга двое мужчин, которые в эти последние недели стали неотъемлемой частью жизни Розалин. Ночью у нее был благородный сэр Ланселот с его нежными объяснениями в любви, всегда готовый выслушивать ее щебетание о своих приключениях.
А их с ней случалось бесчисленное множество… днем, когда Розалин была со своим проказливым мужем, Лансом, сопровождающим ее во время исследований суровых, но прекрасных земель Замка Леджер. Они флиртовали, поддразнивали
Добыча их последнего похода скакала сейчас около юбки Розалин. Маленький черно-белый охотничий спаниель путался у нее под ногами, со всей серьезностью преследуя бабочку. Щенок был получен из псарни кузена ее мужа, Калеба Сент-Леджера. Сэр Пеллинор, такой титул дала ему Розалин, был последним подарком Ланса. Или нужно сказать сэра Ланселота? Иногда Розалин была в этом не уверена.
Прошлой ночью, прогуливаясь по саду, она рассказала своему благородному рыцарю, что у нее никогда не было собаки или даже своего собственного котенка. Ее вечно обеспокоенная мама боялась, что игры с домашними животными могут каким-то образом повредить здоровью дочери.
На следующий день Ланс отвез ее к Калебу Сент-Леджеру, чтобы посмотреть последний приплод на его псарне. «И такие совпадения происходят не в первый раз», — подумала Розалин, смущенно нахмурившись.
Однажды она пожаловалась сэру Ланселоту, что ее обувь совсем не подходит для долгих прогулок с Лансом по каменистым дорогам. На следующий же день муж повез ее подбирать пару прочных ботинок.
А еще была ночь, когда она тоскливо упомянула при сэре Ланселоте, что так и не выполнила свое намерение посетить Тинтажель. К концу той же недели она обнаружила, что гуляет среди развалин замка, где родился король Артур, с мужем под руку.
Цепочка необычных совпадений? Розалин так не думала. На самом деле, единственное объяснение этому, которое она могла придумать, было очень странным. Каким-то образом… призрак сэра Ланселота нашел способ заботиться о ней через ее мужа.
Срезав еще несколько ветвей рододендрона, чтобы положить их в корзину, Розалин осторожно взглянула на щенка. Пеллинор обладал привычкой попадать в передряги. Как раз сейчас песик направил свой гнев на большого шмеля. Розалин бросила корзину и подхватила спаниеля на руки.
— Это не дикий зверь, которого ты должен преследовать, сэр Пеллинор, — выбранила она его. — Если ты, конечно, не хочешь оказаться с распухшим носом, советую тебе оставить этого шмеля в покое.
Не испугавшись ее нарочито грозного тона, Пеллинор просто облизал ей подбородок, так, что она почувствовала его теплое дыхание на лице. Устроившись на каменной скамье, Розалин попыталась усадить свою сопротивляющуюся ношу на колени.
Они с Лансом редко разлучались со дня их свадьбы, и она обнаружила, что его отсутствие этим утром печалит ее. Розалин скучала по мужу так же сильно, как по сэру Ланселоту в те редкие ночи, когда оказывалась слишком усталой, чтобы приходить на их встречи. Это оказалось головокружительным ощущением, когда за ней ухаживали двое таких потрясающих мужчин, даже если один — всего лишь призрак.
— Так ли безнравственно и неправильно с моей стороны желать,
Что бы она стала делать без сэра Ланселота, который так любит ее, делится с ней всеми историями и мечтами давно канувшего в Лету Камелота? Или ее безнравственный повеса-муж, который, казалось, спас ее из башни слоновой кости, открыв ей мир возможностей бтльших, чем она могла себе вообразить? Каждый день с Лансом знаменовался новым открытием, многие из которых были о ней самой.
Розалин с удивлением осознала, что она хорошая наездница. «Рожденная в седле», — так заявил Ланс. Хотя она покраснела от его похвалы, но приписала свое новообретенное умение тому, что впервые в жизни была усажена на лошадь, обладающую чуть большим характером, чем толстый, вялый пони. В отличие от тех нескольких раз, когда она каталась верхом с Артуром, Ланс не хватался каждую секунду за ее поводья, призывая быть осмотрительной.
И Ланс уважал ее мнение. Эта мысль, как никакая другая, наполняла Розалин теплым светом. Он всегда ободрял ее, когда она высказывала свои взгляды. Робкая поначалу, она обретала уверенность, давая такие практические советы по обновлению коттеджей арендаторов, что даже старый суровый управляющий Замка Леджер кивал с одобрением.
— Итак, ты видишь, Пеллинор, я не просто маленькая мечтательная дурочка, — проговорила Розалин взволнованным тоном, обнимая извивающегося щенка и вглядываясь в его черные глаза-пуговки. — Оказывается, я достаточно умная женщина.
— Уверен, что он полностью согласен с вами, — раздался веселый голос.
Розалин вздрогнула в замешательстве от того, что ее поймали поверяющей свои тайны собаке. Но с облегчением вздохнула, когда, подняв глаза, встретила улыбающийся взгляд своего деверя. Она встала со скамьи, пока Вэл, хромая, шел по дорожке. Пеллинор едва не выскочил из рук хозяйки, его пушистый хвост хлестал ее, пока песик пылко тянулся к молодому человеку.
— Мне кажется, этот негодник не может оставаться спокойным достаточно долго, чтобы с чем-нибудь соглашаться, — сказала Розалин. — Вы еще не были представлены сэру Пеллинору?
— Боюсь, мы хорошо узнали друг друга вчера, — Вэл указал на кончик своей трости, на котором теперь виднелись явные следы зубов.
— О! — Розалин виновато покраснела. — Я… я так сожалею.
Вэл лишь с кривой усмешкой покачал головой, почесав щенка за шелковистым ушком, что привело собачку в состояние полнейшего блаженства.
— Ничего страшного, уверяю вас, моя дорогая. Я и сам много раз чувствовал желание погрызть эту чертову вещь.
«Только таким образом Вэл мог пожаловаться на свое ранение», — осознала Розалин. Такой сухой сдержанной шуткой. Но доказательства были налицо: тонкие морщинки, окружающие его карие глаза, говорили о боли, слишком часто переносимой в одиночестве.
Розалин уже узнала своего деверя достаточно хорошо, чтобы заметить, когда он провел очень плохую ночь, достаточно, чтобы знать, что Вэл не хотел ничьей жалости или даже упоминания о его страдании.