Ночной всадник
Шрифт:
— Ты, случайно, не нервничаешь, Мак? — пробормотал он и придвинулся ближе, желая удостовериться. — Ты не волнуешься, а? Не сомневаешься в исходе дела? — Ответа не последовало, и Весельчак заговорил сам с собой: — Я знаю, что на тебя так подействовало. Сам видел. Этот желтый свет в глазах Барри, Мак. Боже мой, такого света не бывает в обычных человеческих глазах. Так смотрят только змеи, ночью подобравшиеся к лицу своей жертвы. У меня мурашки бегают, как только я об этом подумаю. Ты заметил это, Мак?
— Я устал от болтовни, — хрипло оборвал Стрэнн. — Чертовски устал!
Говоря это, Мак медленно наклонил голову и посмотрел на Весельчака. Тот непроизвольно дернулся в седле. Но когда голова Мака опять повернулась, Лэнгли снова еле слышно пробормотал:
— Его задело точно так же, как и меня. Даже Мак Стрэнн напуган, напуган, напуган!
Он прервался, так как гигант снова повел головой и прошептал:
— Что там?
Блестящие глазки Лэнгли закатились, пока Весельчак прислушивался.
— Ничего, — отозвался он, — я ничего не слышу.
— Слушай еще, — потребовал Стрэнн тихо, будто они сидели в засаде в доме врага. — Ветер доносит голос. Слышишь?
И Весельчак в самом деле различил слабые звуки. Дождь сильно их заглушал, но далекий свист лился подобно свету одинокой звезды или окна в доме. Но окно в доме светится уютным желтым светом, в то время как сияние звезды белое и холодное. Отдаленный звук доносился сквозь завесу дождя и с каждой секундой становился все более отчетливым. Кто-то ехал под дождем, насвистывая.
— Это он! — задохнулся Весельчак. — Боже милостивый, Мак, он свистит! Невероятно! — Лэнгли направил лошадь поближе к стене и прислушался. Внезапно он вздрогнул. — Что, если он подстрелит нас обоих, увидев вместе? У парней, которые свистят в такую погоду, нет сердца!
Но Мак склонил голову, прислушиваясь, и ничего не ответил.
— Боже, дай мне силы все выдержать! — клянчил Лэнгли. — Боже, дай мне увидеть все, чем это закончится! Дай увидеть, как они будут драться! Один из них умрет, — а может, и оба, — я никогда ничего подобного не увижу.
Дождь внезапно стих, и центр урагана переместился далеко прочь. На мгновение они увидели окутанные тенью холмы, услышали свист из сердца бури, заставивший их задрожать. Он звучал так громко и близко, что от одного аккорда оба слушателя синхронно содрогнулись и уставились друг на друга. Затем они поспешно отвели глаза, словно испугавшись того, что увидели в лицах. В этом звуке не слышалось ничего от лени. Громкий, бодрый звук радости. Его доносил ветер, бросая в лица, словно капли дождя.
А затем на вершине холма Весельчак различил сквозь туман тусклые очертания всадника и кого-то еще, бегущего впереди, — они быстро приближались.
— Это волк, который на нас напал! — вскрикнул Лэнгли. — Боже, даже если мы захотим удрать, нас догонит волк. Мак, ты спасешь меня? Ты справишься с волком?
Весельчак вцепился в руку товарища, но тот так грубо его оттолкнул, что Лэнгли с трудом удержался в седле.
— Подальше от меня! — прорычал Мак. — Когда ты ко мне прикасаешься, я чувствую себя словно на кладбище. Держись-ка от меня подальше.
Весельчак с трудом умостился в седле, скользком от дождя. Его лицо исказилось, словно от ненависти.
— Не долго тебе осталось приказывать и давать волю рукам. Вон он идет — скоро! Мак, я бы хотел остаться — хотел бы увидеть конец… — Весельчак смолк, стрельнув ястребиным взором в лицо гиганту.
Дождь накрыл фигуру приближающегося всадника, и в то же мгновение свист раздался совсем рядом. Будто Свистун мгновенно переместился в другое место, спрятавшись от ливня. Мак отскочил от стены и схватился за винтовку. Но Весельчак бросил встревоженный взгляд в другую сторону, его голова по-птичьи качнулась, а затем Лэнгли склонился к луке седла и рванул в дождь.
Глава 40
СТРЕМНИНА
Мгновение — и Весельчак скрылся в сумрачной дрожащей пелене. Мак остался один.
В такие минуты опасности даже ребенок рядом придает храбрости сильному мужчине. Странная связь устанавливается между двумя в период кризиса: стоило Весельчаку исчезнуть, как со Стрэнном произошло то же самое, что и с Ахиллом, когда стрела пробила герою пятку, уничтожив панцирь неуязвимости. Мак чувствовал себя совершенно голым, даже шум дождя звучал для него угрожающе.
Никогда в своей жизни Стрэнн никого не боялся. Но сейчас в желудке заныла какая-то странная пустота, а сердце забилось, словно птица на ветру. Маку вдруг нестерпимо захотелось оказаться далеко отсюда.
Эх, будь над ним чистое небо — все, наверное, случилось бы по-другому, но Бог создал этот день как декорацию к сцене смерти. Вот почему дождь так беспощадно хлестал землю. Мак посмотрел вниз. После его смерти дождь все еще будет продолжаться, сбивая в пену грязную воду. В этом месте ничего не изменится. Он, возможно, погибнет, но безразличное небо и бесчувственная земля останутся неизменными. Внезапная тоска охватила Стрэнна, тоска по домику в горах, свисту кофейника на огне — добром, теплом, желтом огне, дымившем между скал. И шкура, оставленная на стене для просушки, — все это мелькнуло в одной вспышке памяти.
Зачем он здесь, когда сердцем находился так далеко, готовя крышу к дождевому потоку? Хотя, возможно, над хижиной нет дождя, ведь она так далеко отсюда. Высокие вершины гор защитят ее от штормовых туч. Только эти плоские низкие холмы превратились в ад!
Стрэнн пришпорил лошадь и, набычив голову, помчался к своему дому, птичье чувство полета указывало ему верную дорогу.
То и дело лошадь попадала в лужи, и тогда фонтаны грязной воды разлетались во все стороны. Куски грязи шлепали по одежде так, словно кто-то раздавал пощечины. Природа — ветер и дождь — будто пыталась вернуть Стрэнна назад.