Ночной защитник
Шрифт:
— И как тебе «Третий человек»? — прервал мои мысли вопрос Алины.
— Ну, нормальный. Только главный герой раздражал. Сцена на колесе обозрения сильная… — больше я ничего сказать не мог, потому что больше ничего и не помнил. — А как тебе?
— Хороший. Но я предпочитаю нуары с Хамфри Богартом. «Черная полоса», «Глубокий сон», вот это вот все.
— Увлекаешься кино?
— Да. Смотрю что-нибудь каждый день.
Каждый день… Неплохо. С работой и учебой в магистратуре у меня оставалось не очень-то много сил на интеллектуальную деятельность, поэтому оставшееся свободное время я предпочитал убивать в
— Мне больше всего нравится французское кино, — продолжила Алина. Она назвала нескольких режиссеров, из которых я знал только фамилию Годар, которую мельком видел на каком-то сайте с кино. — А тебе?
Я попытался вспомнить хотя-бы один французский фильм.
— Даже не знаю… Я особо не смотрел из Франции, разве что… — и я наконец-то вспомнил: — «Тринадцатый район».
Я ожидал, что у человека разбирающегося в кино вспомненный мной примитивный боевик особого воодушевления не вызовет, но Алина наоборот оживилась и кивнула:
— Хороший фильм. Помню, в кино хорошо смотрелся этот… Как там правильно… Паркур.
В кино? Если он имела в виду кинотеатр, то речь шла явно не о первой части. Нам же только год или два должно было быть, когда она вышла. Может, она перепутала со второй частью или американским ремейком? Получается, в ее знаниях есть и пробелы.
Тут я вспомнил еще один фильм, который посмотрел, узнав о нем из подборки фильмов, похожих на «Драйв»:
— Еще «Самурай» с Делоном видел.
Алина снова оживилась:
— Да! Фильм Мельвиля. Очень хороший. Но мне из его фильмов с Делоном больше нравится «Красный круг»…
Я решил все же признаться:
— На самом деле я кино не очень-то часто смотрю. А если и смотрю, то в основном которое сейчас выходит. «Марвел» там, боевики какие-нибудь. То, что для массового зрителя снимают. А из старого то так, несколько фильмов смотрел для общего развития и все.
— Понятно. Мне любое кино нравится. И современное тоже.
И мы перешли на разговор о более новых фильмах, и, как оказалось, она смотрела все то же, что и я. Потом разговор плавно перешел на другие темы, я рассказал ей о своей учебе и работе, а она мне о том, как путешествовала по Европе, и что видела в Вене то самое колесо обозрения из «Третьего человека».
Пусть изначально я и не желал ее общества, но теперь я должен был признать, что разговор с ней все же пошел мне на пользу, скрасив унылый вечер. У нее был красивый, пускай и уставший, голос, и слушать ее было приятно, даже если бы то, что она говорила, было бы бессмысленно. А это было не так.
Разговаривая, мы свернули с идущей вдоль домов дороги, чтобы срезать путь через небольшой сквер, в котором между двух рядов деревьев и неработающих фонарей стоял невысокий памятник Артему.
Когда мы проходили мимо него, я как раз рассказывал смешную историю о том, как на первом курсе сдавал философию. В этот момент от постамента отделилась небольшая тень, оказавшаяся худой черной кошкой. Она подбежала к нам, и Алина остановилась, чтобы погладить ее. Прежде чем она успела к ней прикоснуться, кошка зашипела и ударила ее лапой.
— Вот тварь шерстяная, — сказал я, когда Алина вскрикнула, отдернув руку, а кошка убежала в ночь. — Ты как?
— Крови нет, — она показала мне руку, на которой виднелась пара едва заметных следов. — Все нормально.
Мы продолжили путь и разговор. Из сквера мы вышли к узкому проходу между двумя заборами. Правый был металлическим и решетчатым, за ним виднелось окруженное деревьями здание, похожее на школу, а левый, тоже металлический, закрывал проход к высокому недостроенному зданию. Судя по состоянию ограды и отсутствию рядом какой-либо техники, недостроенным оно оставалось уже довольно долгое время, и шанс стать достроенным уже не имело. По словам Алины, остановка должна была быть сразу за этим коридором.
Поскольку общение у нас на удивление хорошо складывалось, у меня появилась мысль о том, что неплохо было бы обменяться с ней контактами, чтобы продолжить его в будущем. И сделать это следовало еще до того, как мы дойдем до остановки, ведь маршрутка могла уже приехать, и тогда Алина сразу уедет.
Только я хотел сказать об этом, как услышал за спиной шум, похожий на взмах огромных крыльев. Мы обернулись, но там ничего не было.
Когда мы повернулись обратно, мы увидели его.
Он стоял, преграждая нам путь дальше, ветер развевал полы его черного плаща. У него было тонкое лицо с бледной, почти белой, гладкой кожей, но не было никаких волос — даже бровей и ресниц. Красноватые глаза смотрели мимо меня прямо на Алину.
Я встал, загородив ее от него. Он шагнул вперед и тихо, без какого-либо выражения, произнес:
— Отойди.
— Что вам нужно от девушки?
Я не успел даже заметить, как он оказался возле меня. Почувствовав сильный толчок, я отлетел в сторону и ударился головой об решетчатый забор. Последним, что я увидел, перед тем как зрение размылось, была Алина, исчезающая за забором стройки.
Немного оклемавшись, я поднялся на ноги. Голова болела. Незнакомца рядом больше не было.
Надо было что-то предпринять, хотя бы вызвать полицию. Я вытащил телефон из кармана джинсов, но оказалось, что упал я неудачно — экран покрылся множеством трещин, а сам телефон отказывался включиться.
Тратить время дальше было нельзя, и я понял, что нужно последовать за Алиной и тем человеком. Ведь пока я лежал, он мог ее догнать.
Перелезть через забор у меня получилось не так быстро, как у Алины, перемахнувшей через него меньше, чем за секунду. Да, для человека, не вспомнившего сразу слово «паркур», она без сомнений была в нем неплоха.
Десятиэтажный недострой высился черной громадой, немного освещенной почти полной луной. Если Алина побежала сюда, чтобы спрятаться, то она могла быть где угодно. Вглядевшись в здание, я увидел движение на втором этаже, и поспешил к нему.
По пути чуть не упав в затопленную дождевой водой яму, в которой плавал утонувший щенок, я все же достиг здания, внутри которого царила кромешная тьма. Оказавшись у места, где по идее должен был быть вход в подъезд, я остановился и достал из кармана ключи, к которым крепился брелок-фонарик, и, включив его, вошел внутрь.
Луч света скользил по полу, усеянному разнообразным мусором. Осторожно ступая, чтобы ничего не задеть, я подошел к лестнице и прислушался. До меня не донеслось ни звука — ни из дома, ни из окружающего мира. Я было решил, что движение наверху мне привиделось, и тут никого нет, но тут фонарик выхватил из тьмы небольшой черный предмет, лежащий на первой ступеньке бетонной лестницы — шляпу незнакомца.