Ночные грезы

Тейлор Дженел

– Интересно, а что он собирается делать с крекерами? Как ты думаешь, Джордан? – услышал он вдруг за спиной взволнованный шепот Спенсера.

– Понятия не имею. Подожди. Сам увидишь, – ответила она.

Джордан?! Бо слегка удивился, услышав, что малыш назвал мать просто по имени. Впрочем, ему уже доводилось сталкиваться с таким в некоторых знакомых семьях. Может быть, у «этик северян» так принято, однако как добропорядочный джентльмен с Юга в душе Бо счел это дурным тоном.

Он вдруг поймал себя на том, что пытается представить, что у него за отец, у этого малыша. Андреа ни словом не обмолвилась о семейном положении Джордан. Разведена?

М-м… скорее всего. А может быть, вдова? Насколько Бо помнил, о том, что у нее есть ребенок, тоже не было сказано ни слова. Впрочем, ничего удивительного – скорее всего Андреа благоразумно решила умолчать об этом обстоятельстве, решив, что вряд ли он заинтересуется женщиной при наличии у той такого «багажа», как ребенок.

«Что ж, разумно», – подумал он. Знай он о существовании Спенсера, наверняка дважды бы подумал прежде, чем звонить ей, а тем более приглашать на обед. Ему до сих пор было мучительно видеть детей, особенно мальчиков. А они, как назло, то и дело попадались ему на глаза: с воплями носились по детской площадке, когда он подъезжал к дому, весело щебетали за столиком в кафе, когда он обедал, или нетерпеливо тянули куда-то за руки родителей, когда он останавливался под фонарем.

Казалось, дети были везде. Куда бы он ни бросил взгляд, ему опять попадался на глаза какой-нибудь малыш, и в сердце снова вспыхивала знакомая боль. Ведь каждый из них напоминал ему о сыне, и эту ноющую пустоту в сердце Бо ничем нельзя было заполнить.

Он не знал, что у Джордан есть ребенок, и, заметив малыша, выглядывающего из-за ее спины, почувствовал себя так, словно его застигли врасплох. Однако что-то в этом мальчугане привлекло его внимание. Мальчишка показался ему странно и трогательно одиноким. Может быть, поэтому… а может, по какой-то иной причине, но сердце Бо внезапно дрогнуло и потянулось к нему. Ему вдруг отчаянно захотелось помочь этому малышу, сделать что-то такое, отчего исчезла бы эта непонятная тоска в его глазах, делавшая его похожим на испуганного зверька. И вот вместо того, чтобы повернуться и уйти, Бо неожиданно для себя самого напросился на ужин.

И теперь он здесь.

Ну вот, сандвич готов. Поставив тарелку перед Спенсером, Бо сел на свое место.

– Ух ты! Лодка! Настоящая лодка!

– Ну как? Нравится?

– Здорово!

– Здорово! – с улыбкой повторила Джордан, залюбовавшись творением Бо.

Разрезав квадратный сандвич по диагонали на две половинки, он срезал затем острый угол у одной из них, и получилось два треугольника – большой и поменьше. Поставив их рядом друг с другом на тарелку так, что образовалось нечто вроде паруса, Бо воткнул между ними хлебную палочку, из которой вышла неплохая мачта. А оставшийся кусок хлеба, придав ему форму лодки, подсунул снизу под «парус».

– Классно! И где ты только научился так делать?! – восторженно воскликнул Спенсер. Накинувшись на сандвич, он откусил огромный кусок и с наслаждением принялся жевать.

Бо молча пожал плечами, чувствуя, как в горле встал комок.

– Бо архитектор, – объяснила малышу Джордан. – Держу пари, он умеет мастерить и не такие штуки. А теперь, может, дадим и ему поужинать? По-моему, он это заслужил. Только, наверное, все уже остыло.

– Не думаю. По-моему, вес отлично, – успокоил ее Бо. Есть ему расхотелось – нахлынувшие чувства в значительной степени притупили его голод. Он вдруг живо вспомнил те счастливые дни, которых уже не вернуть… сколько он смастерил тогда таких вот сандвичей! А как

они смеялись, поедая их! Тогда их было трое, и это было так здорово!

– Могу разогреть все в микроволновке, если хотите, – предложила Джордан.

– Нет, нет все в порядке. – Подхватив полную вилку тушеных овощей, Бо поднес ее ко рту и механически принялся жевать.

И вдруг изумленно посмотрел на Джордан.

– Просто поверить не могу! – заикаясь от волнения, пробормотал он. – В точности как готовила моя бабушка!

– Правда? Вы не ошиблись?

– Будь я проклят, если это не так! И аромат тот же самый. Восхитительно! С тех пор как ее не стало, мне ни разу не доводилось пробовать ничего подобного.

Джордан лукаво усмехнулась.

– Знаете, Бо, что я думаю? Наверняка старушка просто дурачила вашу строгую маму-баптистку.

Бо задумался. «В общем, такое возможно», – решил он. Он бы нисколько не удивился, узнав, что у бабули где-нибудь в укромном местечке припрятана бутылочка-другая пива. А уж если как следует покопаться в памяти… Он вдруг вспомнил, как однажды мать напустилась на бабушку, обвиняя старушку в том, что та приправила рождественский эггног [5] щедрой порцией бурбона.

5

Напиток из взбитых яиц с сахаром, вином или ромом.

Увлекшись, Бо и сам не заметил, как очистил тарелку. Ничего более вкусного он не ел уже многие годы. Он и вообще-то не мог вспомнить, когда в последний раз ему доводилось пробовать домашнюю стряпню. Лайза никогда не проводила на кухне особенно много времени. Мама, конечно, готовила, однако терпеть не могла этим заниматься, искренне считая готовку пустой тратой времени, и нисколько этого не скрывала.

Выходит, с тех пор как не стало бабушки, если кто и готовил для него, то только Жанетт. Она часто стряпала его любимые блюда: жареную зубатку, бисквиты с густой мясной подливкой, пшеничный хлеб. И всегда дразнила его, что на таких харчах он, мол, наверняка скоро растолстеет. И действительно, в те годы он здорово набрал в весе…

А потом Жанетт ушла из его жизни. И не стало больше домашней стряпни, а даже если бы она и была, Бо внезапно почувствовал, что потерял всякую охоту есть дома. Как ему казалось, навсегда. Это касалось только еды, потому что пил он много. Спиртное слегка притупляло боль. Отсутствие аппетита и желания готовить привело к тому, что его оплывшая талия мало-помалу стала такой же, как в юности. В результате он обнаружил, что вся его одежда висит на нем как на вешалке. А бросив взгляд в зеркало, Бо убедился, что превратился в тень самого себя.

Затем в его жизнь стремительно ворвалась Лайза. Рядом с ней он вскоре почувствовал, что снова начинает жить. Благодаря ней он почти перестал пить, приобрел вкус к бесконечным салатам из проросших семян и рассады и зачастил в спортзал. Как оказалось, Лайза была яростной сторонницей здорового образа жизни.

Ну что ж, остается только радоваться, что хоть одно из ее пристрастий ей удалось ему привить. Что же касается всего остального… Сказать по правде, Бо ничуть бы не огорчился, доведись ему узнать, что до конца своих дней он не увидит ни осточертевшего до оскомины салата из капустной рассады, ни отдававшего невесть чем мороженого. А вот отказаться от ежедневных тренировок теперь было свыше его сил.