Ночные клинки
Шрифт:
— Ты взял меня в плен и теперь ведешь к его величеству, понял? Ты хотел убить меня сразу, поскольку я упустил пленницу, но я сказал тебе, что у меня важнейшее дело к его величеству и что император непременно выслушает меня, как только узнает об этом.
Пхарад кивнул. Конан взглянул на него пристальнее — нет, парень определенно перестал бояться.
— Слушай, а как тебя занесло к этой крысе? Разве нельзя быть честным одиноким вором?
— Ах, господин, это долгая история. Когда-нибудь я расскажу ее вам целиком, а сейчас скажу лишь, что Веледа посадили на наши головы какие-то отвратительные
Конан едва не подпрыгнул на месте.
— Вот это да!.. Слушай, парень, я позволю тебе как следует запустить руку в сокровищницу Веледа, как только мы до нее доберемся! То, что ты сказал, меняет все дело! Быстрее, за мной!
— Сейчас, господин! — Пхарад нырнул в яму. — Коня можно привязать здесь. Его никто не тронет. Это все принадлежит его величеству, и народ привык не хватать руками чего не надо.
Яма оказалась искусно замаскированным ходом вниз, узким и темным. Насколько мог понять Конан, воры, не мудрствуя лукаво, просто продолбили свод одного из малых выгребных тоннелей.
Под ногами зачавкало и захлюпало, в ноздри шибануло ошеломляющее зловоние. По мере того как Конан и Пхарад отходили все дальше и дальше от пролома, свет быстро тускнел. Киммериец пожалел, что они не захватили с собой факелы. Однако вор, похоже, в этом совершенно не нуждался. Он уверенно трусил чуть впереди киммерийца.
Высокорослому Конану приходилось сильно пригибаться — тоннель был низок. Под ноги варвар старался не смотреть — Пхарад предупредил, что здесь нет ни ловушек, ни опасных тварей вроде громадных крыс.
— Раньше-то от них спасу не было, — шепнул вор. — А потом, господин, как Велед воцарился, так всех крыс и повывели. Маги все те же, Ночные Клинки. Им вся подобная нечисть повинуется. Выгнали всех крыс наверх, тоннели очистились — так эти твари теперь наверху — слышали? — детей воруют и жрут! Видано ли?
— Ничего, Велед и за это заплатит, — рыкнул Конан.
Низкий тоннель вскоре вывел их в более широкий, где киммериец смог наконец выпрямиться. Здесь оказалось посветлее — тоннель залегал неглубоко, и время от времени попадались световые колодцы, забранные частыми решетками. Чем больше Конан присматривался к системе выгребных тоннелей Бодея, тем яснее ему становилось, что первоначально все это предназначалось совсем для других целей — и уж потом кому-то пришла в голову светлая мысль приспособить разветвленную сеть подземных ходов для стока нечистот.
Пхарад замедлил шаг. — Впереди первый пост, господин! — Он все-таки здорово трусил, но боролся с собой, превозмогая страх. Очевидно, Велед успел здорово насолить и своим подданным.
— Ничего, с этими-то мы справимся, — негромко заметил Конан, осторожно вглядываясь в полумрак.
Двое здоровенных громил стояли, небрежно опершись о железные перила. За их спинами киммериец разглядел знакомое пятно железной двери.
— Как это мы так быстро дошли? — удивился он. — Тот ход, которым я вел господина, в общем-то, почти заброшен, — пояснил Пхарад. — Когда господин был здесь впервые, он шел совсем с другой стороны…
— Ладно, оставайся здесь, а я пошел, — Конан бесшумно двинулся вперед, и в руке северянина уже тускло блестел меч, когда из противоположного конца тоннеля
Очень скоро из темноты появилась странная процессия — уже знакомая Конану пятерка громил тащила некий брыкающийся и извивающийся сверток. Бандиты довольно гоготали, то и дело охлопывая свою ношу, после чего та принималась вертеться еще отчаянней.
— Дура! — вырвалось у Конана.
Он не мог ошибиться. Эти светлые волосы невозможно было спутать ни с чем. Лиджена попалась, Люди Веледа крепко знали свое дело.
Громилы обменялись приветствиями со стражниками. Железная дверь открылась, пропуская пятерку внутрь, и вновь клацнули задвинутые засовы.
— Веди меня, — повернулся к Пхараду Конан. — Придется все же так. Если бы не те пятеро, я бы пошел один.
Вор поспешно кивнул, судорожно сглатывая от страха. Видно было, что он лишь величайшим усилием заставил себя шагнуть вперед — и меч Конана был не последним аргументом в пользу этого. Правда, оружие киммериец вновь вернул своему «конвоиру»…
Не скрываясь, они двинулись к стражникам. Конан старался придать себе по возможности более унылый и подавленный вид.
— Кого это ты поймал, Пхарад? — окликнул их один из стражников.
— Да это тот самый парень, кого их величество посылал за девкой в Айодхью, — охотно пояснил спутник Конана. — Девчонку он упустил уже здесь, в городе, но говорит, что у него что-то очень важное для их величества…
— Ишь ты, Пхарад! — удивился разбойник. — А с виду-то — мозгляк мозгляком. Император будет доволен! Кстати, девчонку уже притащили. Его величество мудро провидел и такой исход — что ей удастся сбежать. Проходите, только скажите пароль у двери…
Пхарад беспомощно воззрился на Конана. Видно было, что воришка не знает слов пропуска. Киммериец чуть кивнул головой — мол, веди, а дальше моя забота. Пхарад понял.
— Эй, верзила, давай вперед! — приказал он.
Конан послушно шагнул, поравнявшись в облаченным в кирасу бандитом. Дальнейшее произошло настолько быстро, что никто — и в том числе Пхарад — не успел и глазом моргнуть. Страшный удар снизу вверх в подбородок поднял громилу в воздух, швырнув почти на середину заполненного нечистотами тоннеля. Как и Преско несколько ранее, тяжелые доспехи мигом утянули разбойника на дно. Его напарник успел только схватиться за эфес, как киммериец налетел на него, точно ветер. Подсечка, захват — и шея громилы слабо хрустнула в железных руках Конана. Тело отправилось в поток, вслед за первым негодяем. Пхарад взирал на все это с мистическим благоговением. Вся схватка не заняла и трех мгновений.
— Теперь к двери, — шепнул Конан своему спутнику. — Стучи и ори, что мол, стража куда-то делась!
Пхарад послушно шагнул к створкам, принявшись изо всех сил колотить по ним кулаками.
— Эй, эй, там, откройте! Это я! Стражи нигде нет! Откройте!
— Что там такое? — послышался недовольный голос из приоткрывшегося железного окошечка. — Кто там орет? Что случилось?
— Да стражи нет никого! — надсаживался Пхарад. Из парня получился бы неплохой лицедей — в голосе его звучало неподдельное отчаяние.